Полет к солнцу (СИ)

Она вправду, как и говорил Лэм, выглядела спокойной. Прежние живые краски лица, правда, уже не вернулись, зато в осанке наконец появилась уверенность, и еще Альбусу показалось, что теперь она ничего не боится. «Может, у нее мать за границу уехала?» — понадеялся он. Камилла не оборачивалась в его сторону, а между тем повозки тронулись — Альбус едва успел заскочить к друзьям. Всю дорогу он мог наблюдать за Камиллой — и не сводил с нее глаз, а она, ничего не замечая, болтала с Луизой. «Может, она хотя бы смирилась? Не страдает больше? Хоть бы не страдала…»

Следующие две недели прошли на удивление привычно, рутинно. Правда, в гостиной Гриффиндора воцарялась по вечерам странная тишина: призрак смерти, хоть и промелькнувший в отдалении, но забравший одну из «своих», напугал ребят. Джейн ходила подавленная. Геспер и Элла, бывало, вслух принимались обсуждать при ней, как опозорила себя Нэнси и как скомпрометирована через нее подруга, пока однажды утром обеих не нашли привязанными к перилам, с задранными юбками, завязанными над головами. Виновников найти не смогли — нападавшие оглушили девочек, так что те ничего не помнили. Некоторое удивление вызвал Розье, державшийся так, словно ни смерть Нэнси, ни происшествие с его ученицами ни малейшего отношения к нему не имеет.

После урока зелий, в пятницу, на второй неделе учебы Альбус и обнаружил у себя в сумке записку. Сердце встрепенулось, когда он узнал легкий, в завитушках почерк Камиллы. «Пожалуйста, приходите сегодня, в шесть вечера в «Кабанью голову». Скажите трактирщику, что вас ждут в шестом номере, он проводит. Встретиться с вами мне совершенно необходимо».

В первые секунды Альбус запрокинул голову и чуть не расхохотался от радости: Камилла простила его, любила по-прежнему, и теперь… Но тут же он похолодел: записка могла означать и разрыв. «Или у нее что-то случилось… Приходить или нет? Если узнают, что с ней опять сделают дома? Не приходить…» Но в конце коридора мелькнуло черное платье, и Альбус мотнул головой: если бы он сегодня не пошел, он не простил бы себя никогда в жизни.

До шести он не мог ждать спокойно: бегал вокруг замка, призвал метлу и гонял на ней, наконец, пришел в Хогсмид на полчаса раньше, послонялся по улицам, но все же не утерпел: явился в «Кабанью голову». Трактирщик, неодобрительно на него посмотрев, знаком велел следовать за собой.

Дверь с прибитым к ней проржавевшим номером отворилась и затворилась, когда Альбус прошел в комнату. У стола, оперев голову на руку, грустно глядя на свечу, сидела девушка в шали и под вуалью. Альбус медленно подошел к ней, опустился на одно колено, поцеловал ей руку. Камилла молчала с минуту, потом подняла вуаль и уронила шаль на пол.

— Спасибо, что вы пришли, — тихо сказала она. — Встаньте, встаньте. Я чтобы вы меня обняли и поцеловали… Если вы сами этого хотите, конечно.

Он встал, бережно обнял ее и целовал нежно, долго. Потом усадил на диванчик в углу и снова привлек к себе.

— Как вы? — только и смог спросить, глядя на ее бледные, бессильные руки. Она слабо кивнула.

— Ничего. Вы, говорят, блестяще справились с СОВ. А у меня всего одно «Превосходно» — по прорицаниям.

Альбус поморщился, вспомнив, что профессор Фортескью чуть не убила Клеменси, но промолчал, не желая омрачать свидание с Камиллой ничем. Девушка слабо улыбалась:

— У меня все время выходит, что я буду счастлива. Представляете?

— Вы и будете счастливы, — он поцеловал ее в висок. — Нам просто нужно потерпеть еще чуть-чуть. И мы сбежим прямо из школы, чтобы взорвать этот идиотский мир. А после построим свой, где не будет дурацких приличий, правил — словом, ничего, что было бы не разумно.

— Значит, надо просто потерпеть? — она прикрыла глаза. Альбус вдруг заметил, что у ее черных, бархатистых бровей залегли две тонкие морщинки.

— Как вам жилось? — дрогнувшим голосом спросил он. — О чем вы думали?

— Жилось не так уж плохо, — коротко ответила она. — А думала о разном.

— О чем же? — допытывался Альбус, и она вдруг расхохоталась, запрокинув голову.

— А помните, как вы мне подкинули птичьи крылья? Ох и испугалась я тогда! Я же ужасно боюсь мертвых птиц!

— Правда? — Альбус тоже рассмеялся и хлопнул себя по лбу. — Простите, я просто идиот!

— А помните, как вы помогали мне на зельях — я так растерялась, что даже нож не могла взять правильно…

— Это бывает. Зато на полетах вы отлично себя проявили. Взлетели одной из первых, помните?

— Не помню, — она покачала головой. — Там всех затмили вы. Почти что улетели к солнцу.

— Если бы меня не остановили, может, я бы уже сгорел, — он с самодовольным видом заломил руки и вытянул ноги. — Ну а так всего лишь оказался у завхоза.

Лицо Камиллы стало серьезным и строгим.

— Слишком часто вы у него оказываетесь.

Альбус немного покраснел.

— Ничего страшного. У меня шкура толстая.

Камилла приподняла уголки губ, мрачно и насмешливо глядя в пространство.

— Пожалуйста, покажите ваши шрамы, — попросила она. — Мне нужно знать.