Полёт Кондора

Звонок мобильного вырвал ЕГО из плена размышлений. Младшая потеряла отца, который должен был вернуться уже день назад. Просто теория ноосферы профессора Вернадского в действии — два человека на разных концах Земли думают одновременно друг о друге! ОН с извинениями и радостью отвлёкся от действительности на разговор с ней. Не в обиду будет сказано, женщины приходят и уходят, а дети остаются! Час разговора по телефону пролетел незаметно. ЕМУ очень хотелось поделиться с дочерью последними событиями, тем более, что она была посвящена в предыдущие хитросплетения судьбы отца, но ОН решил оставить это до возвращения. ЕМУ вдруг нестерпимо захотелось домой… В Подмосковье. В небольшой уютный дом у озера в окружении вековых сосен, к своим любимым собакам — двум огромным алабаям, к рыжему коту — умнейшему и ласковому созданию… Дом был построен по ЕГО собственному проекту, чем ОН очень гордился в душе. Там у камина ОН мог часами сидеть за шахматной доской или "мурлыкать" что-нибудь СЕБЕ под нос, играя на гитаре… отключив мобильный. Мир подождёт, счастье любит тишину! Там в тишине ОН готовился к полётам, к работе на тренажёре, отдыхал и набирался сил, как нигде в другом месте, радовался маленьким и большим успехам, зализывал раны, собирался с мыслями, строил планы — Amat Victoria Curam (победа любит подготовку)! ОН любил это состояние умиротворения и покоя. Ведь покой — самое устойчивое состояние любой системы! А жизнь, к сожалению, так часто напоминает суету, ведущую короткими перебежками от роддома до кладбища. Это был ЕГО Эрмитаж — место уединения или хижина отшельника (в переводе с французского). ЕГО место силы! Митяев как — будто подсматривал за НИМ:

Из окна — лес, за лесом — поле,

Падает снег на озёрную гладь,

И еле слышен звон колоколен,

И воскресенье, и благодать!

Надо было как-то отвлечься, хотя бы выйти из номера и сменить обстановку. Кроме ресторана, бара, фитнесзала, массажного и спасалона, бассейна и пары магазинчиков идти было некуда. Снаружи всё ещё свирепствовал циклон! ОНИ решили спуститься в бар. Встретили там экипаж. Как говорится — место встречи изменить нельзя! Оказалось, шаровая молния, появившаяся в кабине на снижении, исчезла не безобидно… При выполнении техобслуживания была обнаружена пара мелких отверстий в фюзеляже, так что задержка была обеспечена при любой погоде. Предстоял ремонт. Это не удивило и не огорчило ЕГО, бывало и похуже… Когда только силами экипажа приходилось ремонтироваться "чёрти в каких" условиях!

В памяти всплыли далёкие картины Антарктической экспедиции, в которой ОН когда-то принимал участие. По прошествии стольких лет было неожиданно приятно окунуться в ту далёкую атмосферу. Стараясь не растерять детали, ОН начал рассказывать коллегам о злоключениях полярников. О том, как готовили самолёт, как перелетали из Москвы во французский Шатору, чтобы взять на борт спонсора экспедиции — французского бизнесмена с командой. Как через острова Зелёного Мыса и Бразилию добрались до чилийского Пунта-Аренаса, откуда и должны были стартовать в сторону Южного Полюса при наличии подходящей погоды на ледовом аэродроме Пэтриот-Хиллз (Patriot Hills). Моряки говорят, что ниже сороковой широты нет Закона, а ниже пятидесятой уже нет и Бога! К сожалению, ожидание погоды затянулось надолго. Настолько, что за это время успели привыкнуть к солнцу, движущемуся справа налево, встретить Новый год, посетить национальный парк Торрес-дель-Рейн в Пуэрто-Наталес и сделать рейс в Ушуайю, самый южный город планеты, небольшой курорт на острове Огненная Земля. Французам было скучно сидеть на одном месте.

На заходе в Ушуайе диспетчер принципиально вёл связь на испанском языке, напоминая всему миру о несогласии принадлежности Фолклендских (Мальвинских) островов Великобритании, об уязвлённой гордости Аргентины и оставшихся претензиях после десятинедельной войны между этими странами в 1982 году. А как садиться? Не возвращаться же назад… К счастью, базирование в Пунта-Аренасе не прошло даром, уже успели приобщиться к испанскому и смогли объяснить "мальчику на пальцах", что зовут его, очевидно, Хулио, а экипаж заходящего на посадку самолёта не виноват в том, что международный авиационный язык английский. Тогда, правда, было не до смеха!