Полет орлицы

– Тебя разденут догола и высекут перед всем народом. А затем суд продолжит свою работу. И так будет всякий раз, как ты начнешь морочить голову о том, чья ты дочь. Я лишь предупреждаю тебя, чтобы ты не наделала глупостей.

Девушка отвернулась от него, вцепившись руками в железные прутья. Ему оставалось только крикнуть сражу, которая оденет на Жанну кандалы и запрет ее клетку.

4

Отрезанная от своего мира, окруженная врагами, Жанна недоумевала, где ее друзья, почему они ничего не предпринимают, чтобы освободить ее? Приливы отчаяния все чаще подступали к ней. Где они – Орлеанский Бастард? Ксентрай? Ла Ир? Алансон? Де Рэ? Владетельный сеньор Рене Анжуйский?

Но если она и таила на них обиду, то была не права. Многого она не знала. Ведь столько изменилось с тех самых пор, как Жанна попала в плен!

Герцог Алансонский собрал небольшую армию и воевал с англичанами в Мэне, Анжу и Нормандии. Воевал за свои земли, за Францию. Куда больше Жанны он презирал Карла Седьмого за трусость, нерешительность. И за предательство в отношении родной сестры, которая столько сделала для него – бездарного короля! Ла Ир, какое-то время воевавший под знаменами Алансона, в это время находился в плену у бургундцев – в Дурдане. Он никогда не забывал о Жанне, которую полюбил, как можно полюбить самого близкого, искреннего друга. Но только выкуп или равноценный обмен теперь мог спасти его. С Алансоном воевал и другой капитан Жанны – Амбруаз де Лоре.

А любая война с англичанами в эти дни была продолжением дела Девы Жанны, война за нее, их героиню.

Помнил о Жанне и Рене Анжуйский – один из первых сеньоров Франции. Но в июне 1430 года, когда Жанна только попала в плен, неожиданно умер кардинал Луи де Бар, и усыновленный им Рене стал герцогом. Ему необходимо было утвердиться на новом месте. Тогда все еще думали, что Карл Седьмой вот-вот выкупит свою капитаншу. А еще шесть месяцев спустя, в январе уже 1431 года, когда Жанну перевезли в Буврёй, умер тесть Рене – Карл Лотарингский. Любвеобильная красавица дю Мэй не рассчитала сил и свела-таки своими ласками пожилого любовника, пичкавшего себя возбуждающими средствами, в могилу. Рене Анжуйский попытался отстоять наследные права своей жены Изабеллы Лотарингской, но у него появился грозный и беспощадный конкурент – Антуан де Водемон, брат Карла и дядюшка Изабеллы. Антуан претендовал на всю Лотарингию и вошел в союз с герцогом Бургундским Филиппом. И пока Рене спешно собирал войска для битвы, бургундцы и водемонцы разоряли его земли в герцогстве Барском и захватывали лотарингские замки. Попросив помощи у шурина Карла Седьмого и своей матери Иоланды Арагонской, Рене готовился к решающей битве, в которой готов был погибнуть, но отстоять ему положенное. Трудно было обвинить его в том, что в те дни, когда его дому и семье грозил смертельный враг, плен Жанны отошел для двадцатидвухлетнего герцога на второй план. Отряды для помощи Рене Анжуйскому формировал на своих землях и его военный советник – капитан Вокулера Робер де Бодрикур.

Владения еще одного друга Жанны – Жиля де Рэ – были несравнимо меньше, чем земли Рене Анжуйского, но и его затянула междоусобная война в Бретани. Жанна не знала, что несколько раз, собрав войско на свои средства, он бросался в Нормандию, выходил к Руану, но тщетно. Слишком малы были его силы. А теперь не на жизнь, а на смерть он дрался с другим бретонским аристократом – де Буэлем, посягнувшим на его замок Сабле.

Но что же делали еще два капитана Жанны – доблестный Орлеанский Бастард и Потон де Ксентрай? Чем были заняты их головы в преддверии суда над Жанной, которого с трепетом ожидала вся Европа?

Через день после того, как Жанну навестил ее будущий судья – Пьер Кошон, тонкий лучик счастья, распоров ночной полумрак тюремной камеры, пробился к ней. Коснулся ярким своим светом ее сердца. Этот лучик был стрелой, выпущенной из лука. Боевой капитан, Жанна хорошо знала звук летящей стрелы, пусть даже выпущенной очень далеко, ее шипящий свист. А звук этот был непривычным – здесь, в Руане, незыблемом оплоте англичан, где последние двенадцать лет не знали войны. Но вслед за свистом случилось еще более странное и неожиданное – что-то громко чиркнуло по потолку ее камеры и ударилось о клетку. Вскочив с топчана, Жанна прислушалась. В отличие от нее тюремщики спали. Похрапывал в дальней камере один из уродов. Офицеров не было. Жанна огляделась. Она не могла ошибиться – стрела попала в ее камеру, ударилась о решетку. Два факела горели на стенах, коптя воздух. Света было мало. Жанна подняла голову и сразу увидела стрелу, лежавшую на прутьях клетки – решетчатом потолке ее каземата в каземате.

Кандалы мешали девушке, но она все же подпрыгнула, но до прутьев не достала. Зато железо отчаянно загремело…

– Эй, девка! – сонно промычал из другой комнаты рябой. – Уймись ты…

Жанна затихла. Храп возобновился. Она подпрыгнула еще раз, зацепилась руками за прутья, подтянулась, оторвав левую руку, быстро ухватилась за оперенный конец стрелы. В другой комнате заскрипела кровать; раскачиваясь, к ней вышел рябой.