Полет орлицы

– Не спится, девка? – спросил он.

– Не спится, – ответила она, пряча стрелу за спиной.

– А почему руку прячешь? – спросил он. – Что там у тебя?

Жанна подумала, что приблизься он к ней, сейчас она легко смогла бы уложить урода – вонзив стрелу ему в горло или в глаз, но ее пальцы уже нащупали неровность стрелы – это было послание. Сомневаться не приходилось – послание для нее!

Рябой приблизился к ее клетке, но у него неожиданно зачесалась спина. Тюремщик изогнулся и стал драть себя между лопаток.

– Покажи руку, – начесавшись вдоволь, потребовал он.

Жанна показала требуемую руку.

– Спи, ведьма, – сказал рябой и пошел к себе. – Спи!

Стрела лежала на постели Жанны – там, куда она ее незаметно бросила. Кусочек бумаги был крепко-накрепко прикручен к стреле бечевой. Девушка зубами раскусила веревку, сорвала бумагу. Подставив клочок свету, прочитала:

«Крепись, Жанна! Государь предупредил англичан, если с тобой что-то случится, тоже произойдет с их пленными – графом Суффолком, Джоном Талботом и другими. Мы найдем, как помочь тебе! – Была и подпись. – Бастард, Ксентрай».

Вот когда сердце Жанны превратилось в птицу. Так и выпорхнуло бы из груди! Но кто был таким метким, кто отважился прокрасться в стан врага и, рискуя жизнью, предупредить ее? Жанна догадалась раньше, чем увидела при изменчивом свете факела у самых гусиных перьев букву «Р». Метким и отважным был шотландец Ричард, ненавидевший англичан, готовый пойти в ад, но отомстить за своих сородичей, с которыми так беспощадно расправлялись годоны.

Незадолго до того, как лучник Ричард выпустил стрелу в окошко тюремной камеры, где была заключена Жанна, в Бурже не находил себе места Карл Валуа. Он давно пожалел, что не постарался выкупить Жанну раньше. Не выкупил, а именно – «постарался выкупить», и не тайно, но перед лицом всей Европы. Чтобы государи всех мастей видели, что он – благодарный король и заботливый брат. Попасть в плен к врагу на поле боя – обычное дело для аристократа. Но его сюзерен, друзья и родные тут же вступают в переговоры. Он этого не сделал. Ла Тремуй, на которого нынче Карл Валуа был зол, и Реньо де Шартр отговорили его. И если раньше его подданные, даже те, кто недолюбливал Жанну, думали о нем как о «нерешительном» и «безвольном» короле, то теперь в их глазах Карл Валуа читал другое определение: «предатель». Каждый мог поставить себя на место Девы. А как поступят в этом случае с ним?

Именно поэтому Карл Валуа передал через герцога Савойского устное послание лорду Бедфорду, в котором предупреждал регента, что судьба Жанны напрямую отразится на участи пленных английских полководцев, в первую очередь – Суффолка и Талбота. Именно поэтому он принял Орлеанского Бастарда и Ксентрая, последние месяцы вынашивающих грандиозный план возмездия, и внимательно выслушал их.

– Мы возьмем в плен лорда Бедфорда, – сказал королю Орлеанский Бастард. – Англичанам некуда будет деваться – они обменяют его на Жанну.

– Бедфорда – в плен? – нахмурился Карл. Да его капитаны что, спятили? Он внимательно посмотрел на решительные лица Бастарда и Ксентрая. – Где, в Руане? Это невозможно…

– Конечно, невозможно, – улыбнулся Орлеанский Бастард. – Невозможно в столице Нормандии. Мы перехватим его по дороге из Руана в Париж или на обратном пути. Мне известно, что Бедфорд скоро отправится в путь. – Бастард переглянулся с Ксентраем. – Я думаю, в Париже он будет занят подготовкой к важному для англичан событию…

Карл Валуа посмотрел в сторону.

– Они хотят короновать моего племянника Генриха на французский престол? – усмехнулся он.

– Именно так. Недаром же они привезли его во Францию?

– Я ждал этого. – Вздохнув, король сокрушенно покачал головой. – Бедфорд никогда не успокоится, верно?

– Никогда, – кивнул Орлеанский Бастард. – Он скорее умрет, чем согласится уйти из Франции.

– Он скорее умрет, чем согласится поделить ее с вами, государь, – добавил Потон де Ксентрай.

Король прошелся по мягкому ковру.

– Странно, странно… – Он нервничал. – А вот мой первый министр Ла Тремуй утверждал и утверждает, что предел аппетитам англичан существует. – Бастард и Ксентрай вновь переглянулись, но на этот раз на лице каждого была едкая усмешка. Карл посмотрел на обоих капитанов. – И все еще утверждает, что знает этот предел.

– Хотелось бы поинтересоваться, где проходит священная граница? – заметил Орлеанский Бастард.

– Мне тоже хотелось бы знать это, – совершенно серьезно кивнул Карл Валуа. – Вот что, Жан, – пройдясь по своим покоям, после длинной паузы обратился он к другу детства. – Возьми столько людей, сколько считаешь нужным. – Король обернулся к Потону де Ксентраю. – Я верю в вас, мои рыцари. И всем сердцем благословляю на подвиг.

В том же самом буржском дворце, бледный и растерянный, не находил себе места еще один человек. Им был герцог де Ла Тремуй. Что-то он сделал неправильно, где-то просчитался. Король, всегда находившийся в его изящном кулаке, неожиданно сделал попытку вырваться на свободу.

Сегодня он бросил ему:

– Благодаря вам, Ла Тремуй, я выгляжу перед лицом всей Европы трусом и подлецом!