Полёт попугайчика

– Просто навестила. Они все дергаются из-за матча. Открытие сезона.

– Ты сможешь играть?

– Конечно. Я играл с температурой, с отравлением… с какой-то дрянью вроде аллергии, от которой заливался слезами и соплями. С парой синяков на коленях отыграю без проблем.

– В тот день, когда я тебе последний раз звонил… у тебя были какие-то неприятности? Я слышал…

– Не было, – отрезал Кит и поднялся. – Пойдем по домам. Поздно уже.

Томми умолк. Он чувствовал – Кит о многом умалчивает. И о цели визита Минди, и о том, что на самом деле случилось с его коленями.

Момент откровенности ушел. Перед Томми был уже не тот Кит, который готов был вылезти из постели и припереться на берег ночной реки только для того, чтобы послушать о немецком каннибале.

Этот Кит – обычный Хогарт, растянувший вокруг своей личной жизни пару метров колючей проволоки. К нему больше не подступиться.

И Томми, поняв это, остановил и себя: а собирался он рассказать о смущавшем его предложении Карлы, потому что сам справиться с этой задачкой не мог и не знал, где выход из положения.

Кит действительно умолчал о многом, например, о том, что смог уйти на прогулку так поздно потому, что сказал матери: Минди просит его проводить ее от подружки, у которой засиделась в гостях.

Миссис Хогарт отпустила его без единого возражения,  и во взгляде ее читалось явное облегчение.

Вместо Минди Кит проводил Томми. Они остановились у угла дома, под раскидистым вязом, окруженным черным заборчиком.

Томми обернулся –  свет горел во всех без исключения окнах, даже в его пустующей комнате. Представилось, как миссис Митфорд рыдает на постели, оплакивая своего пропавшего мальчика. Томми отогнал эту картину.

– Спасибо, что пришел, – сказал он. – Я себя отвратно чувствовал. Не с кем поговорить, все вокруг съехали с катушек…

«А ты нормальный, Томми. Ты только что рассказывал историю влюбленного каннибала, и при этом считаешь себя нормальнее остальных, да?

Не в этом дело. Дело в том, что я не один и нашелся человек, который выслушал и поговорил со мной об этом. Я запутался. Я подошел к грани, у которой нужно срочно определить, есть хоть кто-нибудь, кто способен меня понять или нет никакого смысла продолжать оправдывать свое существование. Я совершенно нормален, пока не один. Наверное, так размышлял и Армин Майвес, занимаясь готовкой своих кулинарных изысков».

– Не стоит благодарности, – коротко сказал Кит. – Мне нравится, как ты мыслишь. В этом что-то есть.

– Что?

Кит неопределенно покачал головой.

– Я не могу этого объяснить, Томми. Ты просто запомни. Сейчас все начнет меняться, и мне важно, чтобы ты это помнил. Я не просто так вышел, мне нужно было тебе это сказать – ты единственный в этом городе, кого я хочу видеть в болельщиках на моих матчах. Хочу, чтобы ты понял, в чем тут дело. Ты поймешь. У меня с людьми, которых я держал на прицеле, особенная связь.

– А в кого ты еще стрелял? – растерянно спросил Томми.

– В свою сестру.

– Зачем? А где она? Ты ее… того?

– Ну ты и придурок, – раздраженно сказал Кит, развернулся и пошел по улице, то попадая в желтые пятна тусклых фонарей, то исчезая в полной темноте.

Томми стоял под вязом до тех пор, пока Хогарт не пропал совершенно, а потом присел на заборчик.

Каждый из нас знает, убийца он или нет. Разница лишь в том, что кто-то уже убил, а  кто-то просто способен на убийство. Небольшая разница.

Томми посмотрел на свои окна. Они отдалились и поплыли. Снова сдвинулось что-то, словно реальность моментально перестроилась, попав на новые рельсы нового сюжета, а изменения эти произошли только потому, что Томми и Кит этим вечером встретились на берегу реки.

Кит никаких изменений не уловил. Он отсчитал три переулка и завернул в четвертый, и там согнулся пополам, схватившись за ноги. Задышал как можно ровнее, глубоко, контролируя вдох и выдох. Колени предательски дрожали. Боль, долго ожидавшая к себе внимания, разгорелась с новой силой.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Глава 7.

Мы должны с тобой серьезно поговорить, Томми. Ты видишь? Мы спокойны. Мы не собираемся тебя ругать. Ты можешь рассказать нам все, что тебя мучает. Все, что с тобой происходит. В последнее время что-то не ладится, правда, милый?

Не беспокойся. Знаешь, когда я была маленькой и сильно-сильно испугалась, когда начались мои девчачьи проблемы… ты понимаешь меня, Томми? Я сейчас с тобой очень откровенна. Как твоя подружка, Карла. Твои родители – прежде всего твои лучшие друзья. Так вот, когда начались мои проблемы, я долго боялась сказать о них маме. Но мама – очень чуткий к переживаниям своих детей человек.

Она сама узнала, она рылась в моем белье и узнала. И знаешь, что было дальше, Томми? Ничего страшного не случилось, а я-то переживала! Наоборот, она помогла мне. Она дала мне таблетку и нужные мне женские штучки.

Теперь скажи нам с папой, Томми, ты принимаешь наркотики?

– Честное слово, если бы они у меня были, я бы принял их прямо там, – поделился Томми с плакатом Мерлин Монро.