Полёт совиного пёрышка

Брошенный ком одежды я нашла в глубокой нише возле лестницы, ведущей на внешнюю галерею. Хоть немного осторожности сумасшедший альнардец проявил, успел добраться до неприметного уголка! Но где теперь летал сыч, неизвестно. Высматривал ли он меня только в пределах замка, или полетел дальше, в направлении, известном лишь ему? В этот момент я остро завидовала людям, способным чувствовать друг друга на расстоянии. Как бы мне этот дар сейчас пригодился! Надо выйти в сад, поискать сычика там, пусть я и была почти уверена, что в замке его нет, но просто ждать не могла. Я собрала вещи, сложила поплотнее, прикрыла шалью и пронесла к себе, то и дело оглядываясь. К счастью, больше никаких слуг по пути не попалось. Едва я запихнула одежду в ящик комода, в дверь постучали и на пороге появилась Нальда с подносом.

– Ваш обед, дэйна Гертана.

Что ж, пять минут на еду я всё же выделю: желудок, получивший лишь кусок булки, снова напомнил о себе. Я кивнула, позволяя женщине расставить на столике тарелки с едой, и заперла за ней дверь. Достала спрятанную булку из Дасса, положила в корзиночку с хлебом: надо доесть. За всеми тревогами и беготнёй по замку не сразу вспомнила, что так и не привела себя в порядок, но перед выходом на улицу надевать чистое платье не видела смысла, ограничилась просто мытьём рук да приготовила другую обувь. Вернулась за стол, подвинула поближе тарелку с супом, быстро принялась за еду, едва не обжигаясь: Рута расстаралась, подогрела как следует остывшее блюдо. Только потянулась за булкой – что-то шустрое и маленькое ворвалось в приоткрытое окно и спикировало на подлокотник кресла. Уши пронзил целый набор возмущённых звуков, от свистящего шипения до клёкота.

– Рене! – обрадовалась я, сгребла сычика обеими ладонями и прижала к себе.

Клёкот захлебнулся. Я погладила пёструю голову и приоткрытый клюв, заглянула в круглые птичьи глаза.

– Как хорошо, что ты вернулся! Мне нужно столько тебе рассказать, даже не знаю, с чего начать…

Но начала я всё-таки с тушёных овощей, которыми угостила взъерошенного, явно переволновавшегося, испуганного пернатого друга. Так, не покидая моих колен, прикармливаемый с рук, но дав и мне возможность перекусить, Рене приготовился слушать.

***

Глава 14.2

Многое бы я сейчас отдала за то, чтобы напротив меня, покачивая в руках кружку с травяным напитком, сидел человек. Слушал, хмурясь и покусывая губу, постукивал чуть загнутыми тёмными ногтями по стенкам кружки, вставлял свои реплики на двух языках, поминал таинственного рроха на третьем! Но приходилось ждать его выводов несколько бесконечно длинных дней, призывая на помощь всё доступное терпение. Которого, оказывается, у меня гораздо меньше, чем полагала до сих пор. Внутри меня закрутилось узлом, вибрировало, задевая нервы, желание немедленно разобраться в природе произошедшего, оно же не давало спокойно сидеть на месте: то и дело я вскакивала и мерила комнату размашистыми шагами, наплевав на осанку и вбитую с детства привычку двигаться с истинно женской грацией, неторопливо и изящно. Какое там, когда такое творится!..Сычик в конце концов перепорхнул со стола мне на колени, таким образом вынудив беспокойную меня остаться в кресле, но я немедленно положила ладонь на маленькую птичью голову и принялась почёсывать и поглаживать, словно не птица под рукой, а мягкий котёнок. Рене не возражал, а прикосновения к гладким перьям немного успокаивали.

Я рассказала всё, не упомянула только посещение магазина готового платья: подумалось, что неудача с покупкой зачарованной одежды может расстроить Рене, хотя… Его-то, в отличие от меня, нагота не смущала нисколько, либо он так умело изображал наплевательское отношение.

– У меня всего два объяснения, как это могло произойти, – подвела черту я внимательно слушавшему сычу. – И безумное, огромное желание попробовать ещё раз… Тише, тише, малыш, я же не сказала, что возьмусь за эксперименты прямо сейчас!

Рене завозился, царапая коготками сквозь ткань, заклекотал, клюнул обтянутое платьем колено. Я постаралась успокоить разбушевавшуюся птичку. Узнать, куда он носился, пока меня не было, предстояло ещё не скоро, но добавлять ему новых волнений я не собиралась. Сама-то до сих пор слишком взбудоражена, а кровь холодят остатки пережитого страха: за реакцию домочадцев я очень опасалась. Я продолжала поглаживать пёстрые пёрышки, думая о том, что давно беседовала со своим гостем-постояльцем как с человеком, в какой бы ипостаси он ни находился при этом. Всё-таки в первые дни я по привычке выстраивала фразы иначе, видела перед собой лишь птицу, не человека. А теперь вела с Рене диалоги – не могла считать свои пространные монологи односторонним общением, пусть сыч и не мог ответить словами. А ещё думала о том пере, зажатом в кулаке, когда пространство лопнуло прорехой и вышвырнуло меня далеко за пределы Бейгор-Хейла.

Я поставила перед сычиком шкатулку с собранными пёрышками, вынула одно и задумчиво покрутила возле его клюва.

– Скажи, а ты сам не владел ранее даром перемещения в пространстве?