Читаем Полетели полностью

Под сердцем кольнуло что-то, до этого незнакомое.

Ей хотелось бросить все и бежать за этот поворот.

«Что я наделала», – раненной птицей билось у нее

под сердцем… Очнувшись от резкого запаха

нашатыря, первое, что она произнесла: «Мы

должны вернуть Ника». Она видела, что ее муж

теперь чувствовал то же, что и она.


На следующий день одна семья распахнула


142

«ПОЛЕТЕЛИ»


143

Догоняющий Солнце


стеклянную дверь кабинета директрисы этого приюта.

Мать лишилась рассудка после того, как услышала:

«Вы немного опоздали. Ник умер вчера».


Взаимно


За окном тихо светила Луна, где-то недалеко ласково

шумело море, вторя беспокойному сверчку, что

недавно поселился под крыльцом дома и ночным

птичкам, которые не очень громко переговаривались

о чем-то своем важном. Легкий бриз аккуратно играл с

занавеской и, подкрадываясь котёнком, путался в его

волосах. Он спал. Из закрытых глаз вытекла слеза.

Прошмыгнув по щеке, она упала на подушку и

устроилась в тканях, как и предыдущие ее сестрицы.

Он негромко застонал и, на секунду приоткрыв глаза,

снова их закрыл. До чего же горький день. Обидный

день. «Не уберегу» – сквозь сон носилось в его голове,

заставив его снова открыть глаза.

Он неспешно, будто боясь распугать эту ночную

идиллию, подкрался к телевизору и нажал

кнопку ВКЛ.

– Ну что ж ты опять творишь?! – разрезал тишину его

отчаянный голос. На экране какой-то мальчишка лез

по пожарной лестнице на крышу дома. В свете Луны

он был похож на небольшую кляксу, вопреки всем

законам физики, ползущую вверх. Вот уже карниз, а

там и цель. Но давно прогнившая карнизная балка,

отчаянно заскрипела и переломилась. Теперь эта

клякса летела вниз. На третьем этаже его поймали

скобы газовых труб, за которые, словно по

волшебству, зацепился воротник его куртки,


144

«ПОЛЕТЕЛИ»


прервав падение. Мальчишка, скованный страхом,

открыл один глаз и огляделся. Тишина. Ночь. Он с

облегчением выдохнул и тихо произнёс «Спасибо».


– Слава Богу! Дождался благодарности! – сокрушался

Ангел Хранитель, сидя у телевизора и вытирая пот. -

Иди домой, несносный! Досталась же мне

работёнка.

Дождавшись, когда мальчишка будет в полной

безопасности, Ангел выключил свой телевизор. Весь

день этот мальчишка делает все, чтобы Ангел не

сидел без дела. То на дорогу выскочит, то на крышу

залезет, то нагрубит головорезам. «Сорванец» -

горько подумал Ангел и вслух произнес: – Вот ведь

во всю пользуется тем, что люблю.

Устроившись удобнее на своей кровати, я

анализировал свой день. Столько раз чуть не умер…

Я глубоко вдохнул. Мой Ангел Хранитель точно меня

любит. Уже засыпая, я услышал «Вот ведь во всю

пользуется тем, что люблю». Я улыбнулся. Взаимно:)


Вопреки


Нестерпимо пахло горелым. По выжженному полу,

слегка дрожа, ползла тонкая струйка света. Рассекая на

мгновение темноту, она медленно, но уверенно

продвигалась вперед, освещая горелые стены и весь

мусор, что оставил пожар. Я сидел между двумя

стульями, дрожа. Только бы не нашли. Мой язык

пересох и опух, поэтому мой рот не закрывался. Я

чувствовал, как где-то под корнями волос проступила


145

Догоняющий Солнце


влага и теперь эта маленькая речка скользила к

кончику моего носа, вызывая непомерный зуд и

желание непременно пошевелиться. Но надо сидеть

тихо. Нельзя, чтоб меня увидели. Я теперь вне закона.

Вне закона морали, людских принципов, и даже вне

закона физики. Я вне. И теперь остается только

вглядываться в медленно ползущую струю света и

сидеть тихо, чтобы не нашли.

– Брехня все это, нет здесь никого.

– Да точно тебе говорю, есть. Алекс не станет врать.

– Да не бывает привидений. Пошли отсюда,

здесь опасно. Я тебя очень прошу, пошли.


Я следил за струйкой света, которая на секунду

остановилась, потом резко дернулась и повернула

назад, туда, откуда пришла. На секунду мое лицо

охватил свет, и я закричал. Уходить. Пора уходить. Я

вскочил со своего места и пошел на источник света.

Я не слышал криков. Свет будто замер. К запаху гари

добавился запах мочи и пота. Запах ужаса и отчаяния

тех, у кого я теперь вне закона. Проходя сквозь одного

из людей, я на секунду задержался в его теле. Мммм.

Жизнь. Прости. Я не хотел напугать. Оказавшись за

пределами света, я с тоской обернулся назад. Глупые

люди. Если по их мнению я не существую, значит и

быть меня не должно. Тьфу. – Ты уже как пятнадцать

лет назад сгорел в этом здании, – сказал мне мой

Ангел Хранитель. – Зачем ты туда ходишь пугать

людей все это время?


Я с улыбкой посмотрел на него:

– Пусть знают, что я есть. Я есть не по их законам.

А вопреки.


146

«ПОЛЕТЕЛИ»


Зеркало


Раньше, глядя на людей, для людей нормальных

– странных, я задумывался, что может такое

произойти, чтобы человек сошел с ума.. А

сколько тех, кто сошел с ума по-тихому, в

одночасье..в кромешном одиночестве.

Я пристально смотрел в зеркало. Кто я теперь? Кем я

был и кем буду? Меня ли отражало зеркало или нет?

Я потёр отражение, желая растворить его, оставить

лишь то, что я закрывал собой. Свет. Я закрывал

собой свет. Сколько прошло времени? Кто я теперь?

Кем был и кем буду? Дышать становилось все

труднее. Меня ли ты отобразило, зеркало? Это и есть

я? В этом весь я? Покажи мне меня! Покажи!

Покажи!!! Раствори меня, как сейчас этот дым

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза