Полеты на Марс и наяву, или Писатель-функционал

«Идея о Вселенной, как гигантском мозге, предлагалась учеными и писателями-фантастами в течение десятилетий. Но сейчас физики говорят, что могут быть некоторые доказательства того, что это на самом деле правда. Вселенная может расти так же, как гигантский мозг – с электрическими разрядами между клетками мозга, воспроизведенными по образу и подобию расширяющейся галактики. На картинке слева – нейрон головного мозга; справа – крупномасштабная структура Вселенной».

Идея о том, что Вселенная и есть мозг бога, заставила его встать и пойти на кухню жарить мясо. А вид жареного мяса подсказал мыслителю о бренности бытия. Иван устало присел на табуретку:

– Ха, допустим, я ем корову, а меня, значит, поедает бог своею головой. Да, да, даже неважно, есть ли у бога тело или просто голова, главное, он нас ест! И родит. Родит и ест, рожает и поедает, рожает и переваривает.

– Странный ты парень! – постучалась галактика Хога в темнеющее кухонное окно. – Ну кто тебе сказал, что я вас ем?

– Не знаю, – пожал плечами Водкин. – Но ведь все кушают друг друга и морально тоже. Вон, даже из-за меня сильные мира пережрались, то есть пересрались.

– Хм, ну допустим. Представь, что ты уже умер, то бишь я тебя сожрал и…?

– Что и?

– Ну и дальше что?

– Наверное, я стану душой.

– Душой! Так, хорошо. А что дальше?

Иван задумался:

– Как что? Либо в рай, либо в ад.

Галактика Хога раскатисто рассмеялась:

– Ха-ха-ха! А если я скажу тебе, что рай – это потерять своё «я» и раствориться в моём большом огромном разуме, то есть стать мной, то есть стать самим богом.

– ???

– Да, да! Но тут есть одно «но»! Ты перестанешь быть самим собой, своей уникальной личностью, всем тем, кем создала тебя природа. Ты станешь мной. А я просто буду помнить твою жизнь как свою и только. Нравится тебе такой рай, нет?

– Не знаю.

– Да, да, вот таким странным образом я набираюсь ума, жизненного опыта и тонкой материи для своей дальнейшей жизни.

Безделкин растерялся:

– В смысле, рай – это улететь в твой мозг?

Бог нахмурился:

– Не надо никуда лететь, я сам приду и растворю в самом себе кого надо!

У Ивана округлились глаза:

– И… у праведной души не будет даже выбора? Ты вот так сам придешь и её заберешь?

– Нет, дружок, нет. Выбор есть всегда. Я спрошу сперва, хочет ли душа стать мной, но при этом потерять себя?

– И… и многие отказываются?

– Есть такие, только выбор у них невелик: шарахаться в качестве привидения по Вселенной многие тысячелетия, без возможности применить свои силы на дела добрые, пока они не умрут окончательно и бесповоротно.

– Шарахаться по Вселенной… – мечтательно повторил Иван. – Я бы, будь я праведником, пошарахался а потом…

– Ну что потом, говори?

– Ну а потом подумал: помирать или в тебя. Ты таких берешь в себя, или надо решать сразу?

– Беру, мой друг, беру, – вздохнула галактика Хога.

Иван обрадовался.

– А ад? – спросил он. – Что такое ад?

– А нет никакого ада. Ад – это шарахаться в качестве привидения по Вселенной многие тысячелетия, пока они не умрешь окончательно и бесповоротно.

– Значит, душа не бессмертна?

– Значит, нет! – подытожил бог и растворился в окне.

– Значит, этот бог – Франкенштейн. Собиратель душ. Чудовище! Медицинский эксперимент тонкого мира. Не бог, а так, божок какой-то, – отмахнулся Иван. – Да что я чушь всякую собираю?

И он тоже вздохнул, поел, помыл посуду и в расстроенных чувствах побрел в свою комнату. Писатель твердо решил начать писать книгу и забыть обо всём, что ему наплела галактика Хога. Он уселся поудобнее за письменным столом, включил ноутбук, открыл папки и нажал на кнопку «создать новый текстовой документ». Но в эту самую минуту раздался телефонный звонок. Иван искоса глянул, звонила Светка Геновна.

– Какого черта! – зарычал гневный писатель, вспомнив что забыл заблокировать номера бывших коллег и Светкин тоже.

Но в трубку уже рыдала невеста:

– Ваня, Ваня, ты где? Говорят, ты улетел в космос к этому… к Палёному, и вы там тогось… вдвоём романы пишите!

– Чего? – поперхнулся мужчина.

– Слухи, слухи, говорю, такие у нас ходят: мол, Водкин и Палёный нас всех дурят. Слышишь, Ваня! Это правда?

– Пелевин, – догадался писатель. – Не Палёный, а Пелевин. Какие могут быть слухи? Меня нет в Москве всего лишь несколько дней!

– Нет, Ваня, ты что, болен, у тебя память отшибло? Тебя нету больше года, и книгу эту последнюю, как она там… «Непобедимое солнце», говорят, вы уже вдвоем писали: Водкин и Палёный.

Иван закатил глаза и автоматически взглянул на дату в телефоне, там к его ужасу красовалось 2021. 02. 05.

– Как, как такое может быть, куда делся целый год?