Полевая практика, или Кикимора на природе

С печалью и мукой отставив тарелку, я принялась за розыскные работы. Первым было изучено подетальное пространство, но без результатов. Вторым — надпольное, но потолок оказался чист. Третьим… Я задумалась, пытаясь понять, куда мог деться маг в полном расцвете сил, голодный и слегка раздраженный. Выводы получались неутешительные!

Что могли натворить оставленные без присмотра болотники, даже я представляла с трудом, а иной причины исчезать у Альтара просто не могло быть. Значит, как только вернусь, сделаю выволочку Трейсу! Ведь из-за него моя еда остыла!

— А…

— Доставка в отель? — понимающе хмыкнул администратор.

— Ага. Мы остановились…

— Милорд уже распорядился и оплатил, — успокоил мое скупое сердце эльфогном.

— А куда он сам?..

— Его вызвали дела. Он просил извиниться и проводить вас домой.

— А раньше…

— Вы не спрашивали, а милорд предупредил, что вы можете творить все, что будет душе угодно, — хмыкнул эльфогном и спросил: — Мне принести посуду?

— Для чего? — я выпала в осадок.

— Для битья, — терпеливо пояснил собеседник.

— Зачем?

— Для успокоения нервов, — пожал плечами управляющий и взгрустнул. — Значит, нет. Вычеркиваем.

— Вы уже список составили, — поняла я и требовательно протянула ладонь: — Дайте ознакомлюсь.

По тому, как медленно гномий эльф отправился за бумажкой, стало ясно — исправлять нужно было всю страницу, а времени у него явно не хватало. Зелье-корректор даже в исполнении Виты высыхало полторы минуты, а уж проданное в обычной магической лавке…

Я покачала головой и присвистнула: болотные в наживании капитала были усерднее и ловчее.

Наконец мне предоставили список повреждений после моего «дебоша». Как я и думала, еще не все успело выцвести, и ровные строки радовали фантазию невообразимыми картинами. Логика пасовала, хотя у меня она была истинно болотной. Если битую посуду еще можно было представить, то барную стойку, продырявленную в трех местах прицельно запущенными контарийскими кактусами (явная контрабанда, между прочим), да и рухнувшую люстру, под обломками которой скончалась вся имеющаяся мебель в зале (специально пересчитала!)…

— А мы что, предварительно в «елочку» играли? — попыталась понять принцип повреждения мебели я. — А вдвоем бы дотащили?

— Племянники будут через минуту, — заговорщицки поведал управляющий.

— Нет, отставить племянников! — распорядилась я. — Нечего склонять честную кикимору к насилию и вандализму!

— Только к вандализму, — поднял руки эльфогном и пожаловался: — А зять говорил — даже склонять не нужно, вы и сами готовы!

Когда полчаса спустя я вышла из заведения уважаемого Мокоэля, речи о вандализме все еще не шло. Болотницы — девочки аккуратные и лишних разрушений себе не позволяют, даже если они заранее оплачены. Наоборот, в таких щекотливых ситуациях стараются не создавать лишних разрушений. Репутация обязывает не идти на поводу у окружающих.

Это о вандализме, а вот о насилии… Хотя моральный садизм в королевстве не возбранялся, так что совесть моя чиста, как и личное дело.

Мокоэль плакал. Плакал и ругался. Ругался и смеялся (истерически). Клялся и божился. В общем, пытался защитить презренную бумагу от попрания, но бой был неравен. Мы исправили все! И записали вечными чернилами. На гербовой бумаге, с автоматической копией в нотариальную контору.

Еду навынос мне отдавали трясущимися руками и мысленными пожеланиями больше никогда не приходить. На мгновение я подумала, что у меня проснулся новый дар, но, оказалось, управляющий просто не сдержался.

До гостиницы я шла одна. Мелкими перебежками от одной достопримечательной канавы до другой. Ни одна не подходила! То грязная, то спит там кто-то, то еще какая гадость обитает. В общем, той самой милой канавки, которая присутствовала при первом семейном скандале, я никак не могла найти.

— Красавица, а не страшно одной гулять? — пропитым голосом поинтересовались сзади.

— Еще как страшно! — поделилась я обуревавшими меня мыслями. — Нужную канаву никак не найду. То занята, то воняет, то уже забита — гостей ждет. А мне как быть? Куда я без канавы это все дену? — Я обличительно подняла вверх авоськи. — По частям, что ли, избавляться? Так коллеги не поймут!

Сзади понимающе вздохнули, а следом под свет фонаря вышел бородатый дяденька с подбитым глазом.

— Тоже твое место заняли? — прохрипел он и стукнул меня по плечу. Наверное, для поддержания боевого духа.

— Наверное. Уходила — все чистенько было.

— Вот всегда так. Понаедут гастролеры, приличным маньякам даже работы не остается.

— А ты приличный? — задумчиво спросила я, пытаясь нарисовать в воображении приличного маньяка. Получалось не очень, так что пришлось брать помощь глаз и запоминать, как выглядят приличные маньяки на темных улицах окраины столицы.

— Самый что ни на есть. Потомственный! — гордо прогнусавил бородатый и зевнул. — Чет умаялся я, — хмыкнул он. — А ты куда сама идешь? Из местных или гастролеры? Кажись, не видал тебя раньше.

— Проездом, — дипломатично выдала я. — Завтра уезжаю. Канаву можешь себе забрать, — легко разрешила я. Еще бы, канав мне жалко не было. Хотя Трейс и ее бы загнал по тройной цене.