Полезное прошлое. История в сталинском СССР

Накануне юбилея Институт Маркса – Энгельса – Ленина подготовил тезисы «XX лет Великой Октябрьской социалистической революции в СССР». Первоначальная версия включала неумеренные славословия в адрес Ленина и Сталина, но была заметно отредактирована последним. Например, исчез следующий абзац:

Великая Октябрьская революция победила потому, что большевистскую партию создали и выпестовали гениальнейший из гениальнейших вождей пролетариата Ленин и его великий ученик и соратник Сталин.

Идейной основой юбилейных торжеств стала концепция Октябрьской революции как поворотного события в мировой истории в целом и истории страны в частности. Для демонстрации достижений советского строя Центральное статистическое управление выпустило сборник, в котором 1937 год сравнивался с 1913-м. Естественно, цифры демонстрировали впечатляющий прорыв. Из «отсталой» крестьянской страны СССР стал индустриальной державой. Особо подчеркивались социальные достижения государства.

7 ноября проводился обязательный парад. Его сценарий был стандартным для всего Советского Союза и включал в качестве самостоятельной части демонстрацию мощи Красной армии. После военных шли гражданские и ехала техника хозяйственного назначения. Все они проходили мимо трибуны, на которой присутствовала местная партийная и государственная элита. Празднование непременно сопровождалось митингом трудящихся.

К двадцатилетнему юбилею завершилось формирование нового образа творца революции – Ленина. Ключевую роль в этом сыграл фильм «Ленин в Октябре» Михаила Ромма, помпезно представленный в декабре 1937 года. В нем канонизирован образ Ленина, из живого человека превратившегося в высший моральный авторитет. Сталин в фильме предстал правой рукой вождя мирового пролетариата, который часто обращался к нему за советом. Из чего следовал вывод, что «Сталин – это Ленин сегодня».

Международный контекст юбилея определялся военным противостоянием в Испании. Испанская революция придала новый импульс революционной романтике, страна с напряженным вниманием следила за событиями, немало добровольцев, в том числе из СССР, участвовали в боевых действиях. Испанские события часто сравнивали с революцией 1917 года и последовавшей за ней Гражданской войной и иностранной интервенцией. Теперь в Испании сражались силы прогресса (коммунисты) и силы реакции (фашисты) – во всяком случае, так это преподносила советская пропаганда. Сталин объявлялся лидером сил прогресса. Известный журналист М. Кольцов, прославившийся своими репортажами об испанской гражданской войне, писал в «Правде»: «Сталин виден даже из Мадрида… Он виден всему миру, он виден отовсюду, где людям хочется лучше жить… мы голосуем за Сталина, а мир голосует за нас».

Итак, юбилей 1937 года закрепил новый символический статус Октябрьской революции. Теперь ее образ представал в виде довольно противоречивой диалектической конструкции, где она, с одной стороны, являлась продолжением прогрессивных традиций прошлого, а с другой – поворотным событием в судьбах мира. Кроме того, революция теперь должна была обеспечить легитимацию власти Сталина. Его политические враги были попросту «изгнаны» из революционной истории, а сам он оказался прямым наследником Ленина.

В годы Великой Отечественной войны образ Октябрьской революции был еще решительнее оттеснен досоветскими героями. В знаменитой речи 7 ноября 1941 года на параде в честь 24-летия Октябрьской революции Сталин в качестве вдохновляющих примеров назвал полководцев прошлого, хотя и упомянул про дело, дух и знамя Ленина. Из недавней советской истории он напомнил о тяжелой ситуации 1918 года, когда три четверти страны оказались захвачены «иностранными интервентами» и «в огне войны организовали тогда мы Красную Армию и превратили нашу страну в военный лагерь». В дальнейшем образ Октябрьской революции не играл ведущей роли в советской пропаганде. Зато была востребована история обороны Царицына в 1918 году под руководством Сталина. Теперь в этом виделась аллюзия на битву под Сталинградом.

Двадцатипятилетний юбилей был отмечен более чем скромно. Запланированные мероприятия включали только публикации статей в центральной прессе, издание ряда книг, проведение собраний, лекций и бесед, научных сессий и повторный показ одобренных кинокартин о революции и Ленине.

Послевоенные годы ситуацию принципиально не изменили. Показательно, что 800-летие Москвы было отмечено с большим размахом, чем очередная круглая годовщина революции. Если 800-летие тщательно планировалось, то для юбилея революции не создали даже комиссии по организации его празднования. В отличие от московского юбилея не были опубликованы (хотя и готовились) традиционные в таких случаях тезисы. Учитывая описанный выше идеологический поворот, случившиеся сбои в празднованиях предстают не случайностью, а закономерностью.