Полгода из жизни капитана Карсавина

— Так точно, товарищ старший лейтенант. Разрешите представиться по случаю временного бездействия.

Володя крепко обнял Сергея Маслова, но тот шутливо взмолился:

— Помилуй! Пожалей кости — только склеили.

— Ты ранен… — Володя осторожно потрогал руки товарища и тут заметил на его гимнастерке награды — поблескивающий эмалью орден Красной Звезды и медаль «За отвагу».

— А это что?.. Ну, молодец! В каких же ты войсках, Серега?

Сергей хитро улыбнулся:

— В тех, куда вместе готовились. В кавалерии я. Да, вспомнил! Здесь сейчас наши из школы конников — Коля Корзинкин, Андрюха Пересыпкин, Костя Гриднев, Юрка Малинин. Подскочим на манеж?

Володя, посмотрев на часы, решительно махнул рукой:

— Давай! Авось медицина тебя не хватится.

По дороге Сергей Маслов рассказал, как вместе с товарищами по кавалерийской школе защищал Москву, в сабельном эскадроне ходил в атаки под Рузой, Бородино.

— Запомнился первый бой. Мороз тогда стоял под сорок градусов. Заиндевевшие кони несли нас от одного пепелища к другому. А ночью жутко: печи, сугробы. Кажется, всюду притаился враг. Немцы-то уже начали сдавать — отступая, жгли деревни. Так что нашей задачей было бить этих факельщиков, гнать их. И вот настиг я одного у избы. Как махану шашкой, классическим взмахом «вниз направо руби», а немец — за угол. Налетаю второй раз — опять увернулся. Мне-то тяжелей: ведь и конем управлять надо, а у фрица к тому же автомат. Вспомнил я тогда, как нас не только рубить — и колоть учили. На том и порешил гада…

Внимательно слушал Володя рассказ своего закадычного дружка по кавалерийской школе о переходах через линию фронта, о том, как Сергей доставил под пулями ценные сведения для координации действий окруженных войск. За мужество при выполнении этого задания генерал Масленников лично вручил ему, сняв со своей груди, орден Красной Звезды.

— Ты не можешь себе представить, какая громадная разница между трассой снарядов, пущенной из пушки того же истребителя, и обычной пулей, — говорил Сергей. — Трасса — вещь вполне рыцарская. Устремляясь на тебя, она уже издали цветастыми огоньками оповещает о своем приближении, дает тем самым в твое распоряжение по крайней мере секунду, чтобы подготовиться и достойно встретить ее. Совсем не то — пуля. Она не видна, не слышна издали, а ее свист, ее разрыв — всегда жалоба на загубленную жизнь…

Незаметно Володя и Сергей оказались в манеже. Щемяще знакомый запах конского пота, сена с луговой клубникой и мятой словно вернули их к тем безоблачным мальчишеским годам, когда всей кавалерийской школой они выезжали в подмосковные лагеря.

…Раннее утро. Туман над рекой. Легкий бег разгоряченных копей… Володе почудилось даже знакомое ржанье — Ласточка. Он замер. Не галлюцинация ли?.. Но вот тревожное нервное ржанье повторилось. И тогда Володя заметил, как из стойла прямо к нему рванулась гнедая лошадь. Пробежав немного, она оступилась на перевязанную ногу, неловко упала, ткнувшись грудью в землю, и, словно извиняясь за это неуместное свое падение, огласила манеж еще более пронзительным, жалобным ржаньем.

— Ласточка… Ласточка моя… Узнала… — повторял Володя. Волнуясь, он тряс Сергея за плечо. Потом, легко перепрыгнув барьерчик, кинулся навстречу лошади. Ласточка пыталась подняться. Тяжелым рывком выбросила вперед одну ногу, другую. Наконец встала и, кося черным глазом, как-то боком всем корпусом с хрипом двинулась к Володе.

— Как тебе досталось!.. Ласточка… Как же… — шептал он, прижавшись щекой к теплой шее лошади, и, не в силах оторваться, похлопывал, гладил, ласкал израненную, всю в шрамах и рубцах ее шею.

Майор Клещев, двадцатитрехлетний командир авиационного истребительного полка, только что ознакомившись в штабе фронта с обстановкой и получив приказ на боевые действия, торопился на аэродром. Старенькая полковая эмка неслась по разбитой дороге, объезжая выбоины и воронки от снарядов. Машину швыряло так, что шофер едва удерживал в руках баранку, а Клещев, посматривая на часы, то и дело приговаривал:

— Ну, давай, давай, Петров. Дави на газ!

Полк уже выстроился в ожидании, когда Клещев на ходу выскочил из машины и, не принимая рапорта, направился прямо к середине строя. Невысокого роста, плотный, широкий в плечах, он шагал настолько быстро, что раскачивающаяся золотая звездочка Героя на его выгоревшей гимнастерке, казалось, вот-вот оторвется.

— Все в сборе? — спросил начальника штаба, когда поравнялся со строем полка. Получив подтверждение, выдохнул: — Ну тогда начнем!

Командир полка говорил негромко, будто боясь вспугнуть минутное затишье на аэродроме.