Поляки в Западной Сибири в конце XIX – первой четверти XX века

Из семейных воспоминаний о жизни в Томске в начале XX в. семьи польского врача следует, что дети посещали польскую гимназию, дома говорили только на польском языке, читали классиков польской литературы. В доме звучали польские песни, дети умели танцевать полонез, мазурку, оберек, куявяк и вальс[2336]. Произведения польских авторов и периодические издания на польском языке легально распространялись в Сибири. В 1889 г. в Томске представители местной польской общины получали 15 наименований польских газет и журналов: «Bluszcz», «Biesiada literaturna», «Dziennik dla wszystkich», «Echo Muzyki i Teatru», «Gazeta Świąteczna», «Glos», «Kraj», «Kurier Warszawski», «Kronika Rodzinna», «Przegląd Tygodniowy», «Przegląd Dzieci», «Słowo», «Tygodnik Mod», «Tygodnik illustrowany»[2337].

Книги на польском языке получили распространение в Новониколаевске. Так, газеты «Обская жизнь» и «Народная летопись» сообщали в 1909 г. о поступлении в продажу в магазине Н. П. Литвинова польской азбуки, Евангелия за 35 коп. и детских книг на польском языке[2338].

Инженер Михаил Станиславский, работавший на железной дороге в Омске в конце XIX в., руководил польским отделом в железнодорожной библиотеке. Книги на польском языке в ней составляли 20 %[2339], всего польская библиотека насчитывала около 2000 томов[2340].

Согласно информации, полученной автором от старожила г. Новосибирска Янины Станиславовны Левченко, в 1920-е годы в Новосибирске, кроме костела, существовал польский клуб, который, как и костел, являлся центром объединения польской диаспоры. Поляки Новониколаевска стремились сохранить свои обычаи, говорили по-польски, браки были или исключительно польские, или польско-латышские[2341]. Среди польских крестьян в Сибири практиковались браки или исключительно польские, или польско-латышские и польско-литовские. По словам Б. С. Студзинского, уроженца села Ерлыковское Мариинского уезда, в противном случае «ксендз не венчал новобрачных»[2342]. Зачастую у католиков в Сибири возникали трудности при заключении браков. Как отмечал один из переселенцев, «всю Сибирь изъездил, сыну жены не нашел: русские не идут за католиков, католички же выходят за более богатых»[2343].

Условия для сохранения национального языка и традиций были не только в городах, но и в селах. К примеру, в тех населенных пунктах, где польские крестьяне составляли большинство, имелись тесные культурные и религиозные связи, культивировался польский язык, существовала атмосфера «польскости»[2344]. По воспоминаниям Б. С. Студзинского, в селе Ерлыковское Мариинского уезда в польских семьях взрослые говорили по-польски только с детьми. Поскольку в селе польской школы не было, то обучение детей польскому языку велось дома. У некоторых родителей имелись польские буквари, по которым учили детей[2345]. Есть данные, что жители села Минск-Дворянск Тарского уезда Тобольской губернии говорили по-польски, на вечерках в селе звучала скрипка. Жительница соседнего села Нагорное отмечала, что поляки Минск-Дворянского «одевались лучше, чем другие». Но данные о польском языке противоречивы, некоторые старожилы говорят, что «только молитвы звучали на родном польском языке»[2346]. По сведениям жителя села Вознесенка Томской губернии Матвея Игнатьевича Шевашкевича, поляки села не говорили по-польски, польским языком владело, как правило, только первое поколение польских переселенцев[2347].

По словам В. Студницкого, повстанцы 1863 г., оставшиеся в Сибири, женились на русских крестьянках, и их дети уже не говорили по-польски. «Польскость» семьи сохраняла «женщина-полька». Но второе поколение, по словам Студницкого, пользовалось русским языком и коверкало польский[2348]. Настоятель прихода в Новониколаевске священник А. Билякевич в 1909 г. отмечал, что католики прихода, проживавшие в окрестных деревнях, «в большинстве своем забыли свой родной язык»[2349].

Польские публицисты в начале XX в. отмечали, что польская деревня в Сибири являлась чужеродным элементом и отдалена от культурных центров, а переселенцы уже на второй год пребывания в Сибири говорили на языке, представлявшем собой странную смесь польского, русского и бурятского наречий[2350]. С другой стороны, польские переселенцы из села Сухоречье, поселка Вяземское Томской губернии сумели сохранить родной язык, в 1922 г. они указывали на употребление польского языка[2351].