Читаем Поляки в Западной Сибири в конце XIX – первой четверти XX века полностью

Среди польских крестьян, осевших в Сибири в конце XIX-начале XX века, находились те, кто был сослан за уголовные и политические преступления. В 1880-х-1890-х годах из Варшавской, Келецкой и других губерний Царства Польского в Томскую, Тобольскую, Иркутскую и Енисейскую губернии отправились крестьяне, сосланные за поджоги, грабежи и другие уголовные преступления. Очень редко, как показывают источники, польские политические ссыльные из крестьян на рубеже XIX–XX вв. оседали в Сибири в качестве земледельцев. Так, один из ссыльных Томского уезда, водворенный туда в 1909 г., просил разрешения у властей на устройство в деревне Баранаково на постоянное жительство[816]. Прошения в адрес местной администрации подавали и политические ссыльные Тобольской губернии[817]. Но подобные примеры занятия политических ссыльных крестьянским трудом носили единичный характер. В этот период среди польских политических ссыльных преобладали рабочие и представители интеллигенции, крестьян среди них было в 1906–1910 гг. 0,3 %, а в 1911–1914 гг. – 0,9 %. Политические ссыльные, как правило, нанимались к крестьянам в качестве батраков. Вследствие того, что основная масса ссыльных расселялась в районах слабо развитых в социально-экономическом отношении, многие оставались без работы и терпели материальные трудности. Многие из них нанимались в батраки, работали на жнивье, покосе, молотьбе[818], извозчиками у крестьян, сбывавших свою продукцию в городах[819], на заготовке дров для местной «аристократии» – попа, урядника, хозяина магазина[820], выполняли работу по хозяйству (рубка дров, ношение воды и т. д.)[821], занимались сбором кедрового ореха[822].

Польские крестьяне были рассеяны по огромной территории региона. Как и у многих других национальных групп Сибири, у поляков не было резко очерченных границ национальной территории, они жили вперемешку с другими национальностями. В сельской местности, где ссыльные поляки и добровольные переселенцы были расселены по деревням и селам, было затруднено объединение поляков. Однако часть польских крестьян в Западной и Восточной Сибири проживала компактно в ряде населенных пунктов края (прил. 18, 21–23). В 1897 г. в Сибири насчитывалось 58 сел и деревень со значительным или преобладающим польским населением (прил. 18): 35 населенных пунктов в Западной и 23 в Восточной Сибири. Причем в некоторых деревнях польское население составляло большинство, к примеру, в селе Тимофеевка в 1917 г. католики (в большинстве своем поляки) составляли 1140 чел., в Маличевском поселке – 1300 чел.

По нашим подсчетам, в начале 1920-х годов, когда развернулся процесс оптации польского гражданства, заявления поступили от польских крестьян из 128 сел и деревень Западной Сибири. В Томской губернии заявления подали жители 75 населенных пунктов, в Новониколаевской – 29 и в Омской – 24.

Акклиматизация польских крестьян в Сибири встречала значительные трудности, о чем сообщали польские издания «Gazeta Świąteczna» и «Tygodzień»[823]. Об этом же свидетельствуют корреспонденции из Сибири в петербургскую «Неделю». В статье, опубликованной в 1902 г. в одном из сборников, вышедших в свет в Санкт-Петербурге, подчеркивалось, что в Сибири хозяйничать труднее, чем в Европейской России, и переселяться следует только людям небедным, здоровым и многосемейным. Проводилась мысль о том, что следует переселяться только хорошим хозяевам, а плохому хозяину жизнь в Сибири не по плечу[824]. По данным Ю. Околовича, в 1909 г. из Люблинской губернии в Сибирь прибыли 1667 чел. Как утверждает автор, в следующем году 348 переселенцев вернулись домой, а остальные стали засыпать письмами родственников и различные учреждения с просьбами о помощи с возвращением на родину[825].

К 1912 г. в Томском уезде свободные участки имелись только в северной части уезда, в Ново-Александровской и Тиксинской волостях по рекам Икса, Чая и Тотош. В Мариинском уезде переселенческие участки располагались в двух полосах. Первая находилась к северу от железной дороги в Мариинско-Чулымской тайге, вторая – к югу от железной дороги. Все участки Мариинского уезда имели таежный характер и были трудны для разработки и заселения. В Кузнецком уезде переселенческие участки отводились в таежной лесной части[826].

В 1926 г. в Томском округе проживали 5804 чел. польской национальности. Как и в других округах Сибирского края, поляки здесь были расселены по многочисленным деревням, селам и хуторам. В населенных пунктах с численно преобладающим польским населением обосновались в 1926 г. 1834 чел., что составляло 31,5 % польского населения[827]. Более двух третей поляков были расселены в населенных пунктах, в которых преобладали представители другой национальности. Большинство населенных пунктов, в которых преобладало польское население, составляли хутора. Самыми населенными из них были хутор Пухальского, основанный в 1912 г., где в семи хозяйствах проживал 51 чел., и хутор Черное озеро, основанный в 1877 г., где проживали 43 чел.[828]

Перейти на страницу:

Все книги серии Польско-сибирская библиотека

Записки старика
Записки старика

Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений.«Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи.Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М. Марксом личностях и исторических событиях.Книга рассчитана на всех интересующихся историей Российской империи, научных сотрудников, преподавателей, студентов и аспирантов.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Максимилиан Осипович Маркс

Документальная литература
Россия – наша любовь
Россия – наша любовь

«Россия – наша любовь» – это воспоминания выдающихся польских специалистов по истории, литературе и культуре России Виктории и Ренэ Сливовских. Виктория (1931–2021) – историк, связанный с Институтом истории Польской академии наук, почетный доктор РАН, автор сотен работ о польско-российских отношениях в XIX веке. Прочно вошли в историографию ее публикации об Александре Герцене и судьбах ссыльных поляков в Сибири. Ренэ (1930–2015) – литературовед, переводчик и преподаватель Института русистики Варшавского университета, знаток произведений Антона Чехова, Андрея Платонова и русской эмиграции. Книга рассказывает о жизни, работе, друзьях и знакомых. Но прежде всего она посвящена России, которую они открывали для себя на протяжении более 70 лет со времени учебы в Ленинграде; России, которую они описывают с большим знанием дела, симпатией, но и не без критики. Книга также является важным источником для изучения биографий российских писателей и ученых, с которыми дружила семья Сливовских, в том числе Юрия Лотмана, Романа Якобсона, Натана Эйдельмана, Юлиана Оксмана, Станислава Рассадина, Владимира Дьякова, Ольги Морозовой.

Виктория Сливовская , Ренэ Сливовский

Публицистика

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии