Полярная звезда

– Нет, я, я не полезу, что ты делаешь, Армаш! – Отчаянно крикнула Лариса, когда я полез наверх. И снова тоже матерное слово. И еще раз. – Связалась же, блин!

Я осветил фонарем чердак. Все также. Вон там стоял магнитофон. Вот из этого окна прыгала Женя. А вот здесь…

– Лар, смотри. – Я осветил те самые странные надписи на стене. Формулы.

– Ничего себе. – Лариса присела рядом. – Что-то очень знакомое, слушай. Ну, да. Это же конус.

– Чего?

– Ну, формула конуса. – Лара водила рукой по надписям. – Она самая. Только к чему это? Что может быть в форме конуса? Аэротруба?

– Не знаю. – Я случайно махнул рукой, и свет от фонаря выхватил в темноте… Женю. С каким-то неестественным, бледно – синим цветом лица и абсолютно черными глазами.

– Ха- ха, а вот и я, дорогой! – Крикнула она и прыгнула на меня.

– Лара, беги!

– Куда, ты чего?!

– Беги, я ее задержу! – Я пытался отбиться от Жени, которая вцепилась мне в шею и сдавила ее руками.

– Кирилл, здесь никого нет, ты что творишь?!

– Тебе не спрятаться, дорогой. – Механическим голосом сказала Женя и толкнула меня вниз, в пустоту люка.

***

Я открыл глаза. Чердака не было, а в окно уже светило солнце. На стуле, рядом, мирно дремала Лариса, а я лежал в комнате профессора Григорьева. Заботливо накрытый одеялом, с примочкой на голове. Весело.

– Уф, наконец – то. – Протерла глаза Лара. – Армаш, это что было? Ты с ума сошел? Ты, конечно, свинья, но друг мне. Не говори ничего. Сейчас поешь, и нормально все обсудим. Дай мне час сна. Я всю ночь не спала. Тебя караулила.

Я промолчал. Упасть с чердака – не самое страшное.

Самым ужасным было понять, что не все вокруг реально. Не все люди, не все события, и вообще – жизнь. То есть я не мог быть уверен, что в данный момент я сплю. Как произошло пару недель назад. И Женя.

А Женя вообще реальная? Настоящая, или плод моего воображения?

***

– Эй! – Я молотила по каменным стенам, и, кажется, едва не оглохла от собственного эхо. Очень, кстати, странного. – Выпусти меня отсюда, слышишь?! Сунул какую – то белиберду, что я должна с этим делать?! – Я бросила листок Графа и растоптала его. Затем поднялась, и попыталась что – то разглядеть в абсолютной темноте. Чернейшей. У меня страшно не получалось собрать мысли в кучу, каша в голове жутко сбивала с толку.

«Аня, соберись! Ты сможешь. Давай! У тебя нет выхода».

Я подняла голову. Кажется, было ясно одно – место, в котором я нахожусь, не имеет форму купола. Иначе звук уходил бы наверх, да? Или нет? Тогда какая форма, и зачем мне это? По сути, выход мог быть где угодно. Но. Если это квадрат, то вариантов где- то четыре, а если треугольник? Три? Гений я. Гений.

Я схватилась за голову и выдохнула.

«Ба!!!». Что есть силы, завопила я. «Ты слышишь, ба, я тебя найду, старая ведьма, будь ты неладна!!!»

Да, звук будто бы оставался на месте. Я шагнула вперед, потом еще раз, и еще разок, пока не уперлась в стену. Три метра, сравнительно. Отлично, мы делаем успехи. Я подумала, может быть, где – то у стены, есть потайной замок? Если на него надавить, появится выход. Киношно, но для оптимизма сгодится.

Внезапно до меня дошли слова Графа, о том, что я не принимала пищу уже шесть месяцев, как? Меня чем-то пичкали? А как я сейчас выгляжу? Конечно, не очень подходящие мысли для сего момента, но все же?

«Аня, соберись».

Я провела рукой по стене в поисках ключа, который выпустил бы меня, как вдруг заметила, что срезала угол. Пройдя по кругу, я хлопнула себя по лбу.

Ну, конечно, конус, мать его за ногу! И Мина об этом говорила. И белиберда на бумажке – это формула конуса. Эх, если бы я могла отправить послание Кириллу, что бы он знал об этом, когда придет сюда.

Или не придет? Он вообще собирается? Если да, то почему так долго, черт возьми?!

Хм, я почему-то была уверена, что так и произойдет. Что он придет. Но ведь прошло полгода, и я не знала где он, и жив ли вообще? Кирилл мог спокойно уйти, даже не думая, что я в полном порядке. Я безумно его любила, но не могла заставить быть рядом вечно. Из благих побуждений он мог оставить меня, а сам…

«Граф!!!». Крикнула я, надеясь хоть что-нибудь узнать о судьбе любимого, но незнакомец молчал.

Я сидела здесь уже шесть месяцев, и не могла сделать абсолютно ничего, что бы помочь любимому. Захлебываясь в собственных рыданиях, я молила Господа, что бы Кирилл был жив и убрался из этого Богом забытого города

***

– Слушай, я тут думал. – Наклонился я к Ларисе.– А если это правда? Если есть в этом суть? Ну, действие этого препарата? «Komero». Потерял близкого человека, съел таблетку, и все. Никаких тебе страданий. Что – то же есть в этом такое.

Лариса, в своей классической манере, смерила меня удивленным взглядом, выдержала паузу, затем выдала вердикт:

– Ты чего, дурак? – Она бросила взгляд на пожилую женщину, сидящую рядом в электричке, и, склонившись ко мне, уже шепотом повторила: – Ты дурак? В смысле, что – то есть? Чего, портить жизнь другим, лезть в человеческую природу?

– Да нет, ты не так поняла…