Полярные (СИ)

Ханыль так плохо, что она даже не соображает, что вчера встретила Накамото; так плохо, что не замечает синяков и ссадин на своём теле; так плохо, что она не может уснуть. Но, несмотря на то, что у неё огромная дыра в памяти о вчерашней ночи, в душе словно красный сигнал пищит предупреждение о том, что скоро что-то начнётся. И это «скоро» не будет чем-то хорошим.

«Вы можете доверять мне… Я помогу Вам. Меня зовут…» — тихий шёпот плавно окутывает девушку в свой омут, отчего Ханыль просыпается и её взгляд долго фокусируется на маленьких сверкающих звёздах на потолке. Когда до неё доходит, что они не настоящие, то Им приподнимается на локтях и ищет глазами Чхве или О, но никого в комнате нет. Даже Джинхо, которая, казалось бы, совсем недавно спала рядом, пропала. О том, что она и вправду была здесь, свидетельствуют только мятые простыни и скомканное одеялом у ног Им.

— Сонхва, — Ханыль говорит тихо, стараясь вложить всю силу в свой голос, и произносит имя подруги снова чуть громче. — Сонхва! — Чхве появляется спустя пару минут с графином минеральной воды в руке.

— Я думала, что ты умерла, — Чхве попыталась отшутиться, но потом на полном серьёзе взглянула на подругу и погладила её по волосам. — Ты так долго спала, я очень испугалась, — Ханыль выпучила глаза и поперхнулась водой. — Врач сказал, что ты скоро проснёшься, у тебя простое отравление. Сказал ещё, чтобы ты, когда проснёшься, приняла контрастный душ. Потом я сварю тебе что-нибудь, ты поешь и вернёшься домой, а там и отдохнёшь пару дней, — Чхве заботливо гладила подругу по волосам и говорила в полголоса, ведь догадывалась, что у подруги голова всё ещё раскалывается. — Помнишь хоть что-нибудь?

Им сразу вспоминает мужской голос, но скидывает всё на то, что ей это просто приснилось. Помотав головой в разные стороны, Ханыль стыдливо опускает голову и пьёт воду дальше, буквально насильно вливая её в себя, а потом бежит в туалет, зажимая рот ладонью. Разум девушки всё ещё затуманен, а кровь полна алкоголя, все плывёт перед глазами, и она еле собирает эти обрывки в целостную картину, чтобы не стукнуться об что-нибудь; так что именно по этим причинам Им не замечает яркие следы побоев, думая, что это обычные чёрные пятна — иллюзия и выдумка опьяненного разума.

Вечером того же дня, когда Ханыль приводит себя в порядок и чувствует немного лучше, приходит Сехун с полными пакетами продуктов и встречает Им широкой улыбкой.

— Как ты? — он выходит из комнаты в домашней одежде и поправляет волосы, а потом подходит к Чхве, по отработанной схеме целует её в щёку и помогает раскладывать покупки, попутно успевая между делом вести беседу с гостьей.

— Вроде живая, — Сонхва ничего не рассказывала про прошедшую ночь и избегает вопросов об этом, а вот Сехуна можно легко расколоть. — Где Джинхо? — но Им не хочет слышать, иначе ей станет ещё хуже. Окна в комнате открыты нараспашку, поэтому воздух поступает в огромных количествах в комнату, и Ханыль наслаждается этим комфортом в квартире.

— Она у себя дома отдыхает. По новостям сболтнули, что дочь известного судьи была настолько пьяной, что даже идти не могла, — О сел напротив Ханыль и устало потёр шею рукой. — Ужас, на работе так тухло. Говорят, затишье перед бурей, — Сонхва поставила перед девушкой готовый горячий суп, а перед Сехуном варенную курицу, рис и ещё пару закусок. — Кстати, какой-то странный тип сегодня искал Минхёна. Надо будет спросить у него, что за фигня творится.

— Тогда мне тоже стоит вернуться на работу. Иначе прокурор Ли убьёт меня, — Сехун посмеялся; Чхве продолжала настороженно молчать и поглядывать на руки Им, а Ханыль же ничего не понимала. — Сонхва, что-то случилось? — заметив пристальный взгляд на свои руки, Им отодвинулась от стола и прикоснулась к манжетам свитера.

— Нет, подожди! — Чхве соскочила со стула, но не успела остановить подругу.

Ханыль потянула края рукавов вверх, задирая их до локтей и в ужасе пошатнулась на стуле, чуть ли не опрокидываясь спиной назад. Мало того, что на коже красуются желтеющие гематомы, так ещё и множество набухших царапин, чья краснота всё ещё не сошла. На глаза Им навернулись слёзы, и эта боль с той ночи резко вернулась и дала о себе знать в ту же минуту. У неё нет воспоминаний о том, что случилось, но она отчётливо видит синяки, а это не есть хорошо.

Что же случилось в ту ночь?

Сехун притих и вжал голову в свои плечи, ожидая рассказа своей девушки. Чхве сначала медленно выдохнула, а потом встала изо стола и начала с невозмутимым видом убирать посуду. Она складывала её с грохотом в раковину, потому что Им начала громко дышать и просить всё рассказать. Сонхва повернулась к подруге лицом, опираясь всем телом о тумбу, и скрестила руки на груди.