Полигон

Ругаться боярину на Прошку надоело, и он, сытый и укачанный, задремал. Сон подходил медленно. В голове крутились раздумья о том, как бы быстрее собрать подати для дани и при этом не обидеть и себя. Контроля над ним не было, поэтому знал: без прибытка не останется. За свои хозяйства он не переживал, поставленные им старосты дело свое знали. А вот за княжеские уделы он бы не поручился. Сам князь Олег в хозяйственных делах не разбирался и бывал на своих землях разве что на охоте. Во всем полагался на своего наместника Федота. Тот естественно такой свободой и пользовался, норовил во всем иметь для себя выгоду и при сборе подати для дани многое утаивал.

Солнце подходило к зениту и начинало припекать. Потихоньку сознание боярина покидало, веки тяжелели, и он погрузился в сон.

Прошло еще какое-то время, как вдруг его кто-то крепко схватил за плечи, к лицу прислонили какую-то тряпицу с миндальным запахом, – и все. Больше он ничего не чувствовал и не видел. То же самое произошло и с Прошкой, который, распустив вожжи и согнувшись крючком, задремал. Лошади знали этот маршрут, поэтому, сбавив рысь на ход, спокойно шли в знакомом направлении.

Разведчик Бяков лихо уселся на передок повозки, Прошку пересадили рядом с боярином.

– Давай поезжай на поляну к вертолету, – скомандовал ему Симонов.

Наконец-то им за двое суток наблюдения и ожидания удалось захватить местного вельможу, о чем свидетельствовали его одежда и повозка с парой лошадей. С такой «добычей» можно было и возвращаться домой.

Бяков хлестнул вожжами по бокам лошадей и направил их по перелескам к вертолетам. Остальные разведчики бежали за повозкой.

Увидев разведчиков, Орлов и Зарубин запустили двигатели вертолетов.

– Ездового брать не будем, – распорядился Симонов. – Панин, поставь ему укол снотворного, пускай поспит до возвращения хозяина.

– Есть, – лихо ответил разведчик, доставая из нагрудного кармана аптечку.

3

Пленника сразу доставили в свободный кабинет в штабе и посадили перед столом, на котором установили две настольные лампы.

Боярин Калашников как внезапно отключился, так внезапно и очнулся.

Сидел он на мягком стуле в незнакомом помещении. В его лицо ярко светили два непонятных ему светила, от которых резало в глазах и выступали слезы. Он попытался встать, но ноги не слушались его.

– Кто такой? Откуда? – вдруг услышал он незнакомый голос, доносившийся из-за светил.

В голове пленника лихорадочно крутились невеселые мысли: «Где он и что от него надо?» Судя по обстановке, то были не лесные лихие разбойники. Он попытался что-то ответить, но не смог, так как пересохло во рту, язык словно онемел.

– Пить, – лишь с трудом выдавил он из себя.

Послышалось бульканье воды, и боярин увидел перед собой руку с кружкой, наполненной водой. Принял ее непослушными руками и жадно выпил содержимое. Казалось, никогда он такой вкусной воды не пивал. Наконец, немного успокоившись и совладав с собой, с волнением в голосе он начал рассказывать:

– Аз есмь боярин из града Ветлуг удельного князя Олега и княгини Ольги, Калашников Иван Силыч, с земель Великого Новгорода княжества Александра Невского.

– Как ладите с Ордой и рыцарями? – вновь послышался вопрос.

– Татарам-«нехристям» дань собираем каждую осень, а рыцарей-«супостатов» князь Александр на Неве хотя и побил, но все равно они одни или с польскими князьями лезут, то там, то тут разоряют наши земли.

Вдруг яркие светила потухли, и боярину стало легче, правда от этого какое-то время в глазах стояла темнота. Но постепенно зрение восстанавливалось. Проморгавшись и вытерев слезы, он увидел перед собой сидящих за столом четырех незнакомых людей. Боярин с интересом какое-то время рассматривал незнакомцев. Те были одеты в незнакомые ему пятнистые одежды.

Из-за стола поднялся по возрасту самый старший из них и подошел к боярину.

– Я, Дымов Владимир Иванович, старший здесь. Хочу встретиться с князем Олегом. Через три дня ровно в полдень буду ждать его на поляне у поклонного креста. Это от города недалеко, в пределах часа езды. Отказываться не советую. Если что не так, то гром и молния в княжеском дворе будут предупреждением. А вот это, – сменив жесткий тонна добродушный, – подарок от меня князю, – при этом полковник вложил в руки боярина хрустальную вазу, которую где-то раздобыл для этого случая в своих закромах прапорщик Старцев.

Пленнику только и оставалось, как молча кивать головой. Тут опять к его лицу прислонили какую-то тряпицу, после чего он отключился.

– Доставьте боярина туда, где взяли, – отдал распоряжение Дымов Симонову.

В комнату зашли два разведчика и, подняв под руки гостя, вынесли его наружу.

– А не грубовато с ним? – спросил Гришкевич у полковника.

– Да нет, майор. Мы сейчас – в другом мире, где уважают и боятся только силу.

Находившиеся в комнате Конев и Бухин с полковником спорить не стали.

«Может, оно и так», – подумали они.

Отправив боярина восвояси, Дымов распорядился после обеда вновь собрать комсостав.