Полигон

– Этот город с типичной планировкой древней Руси, стоит на слиянии двух рек, одна из которых является естественной преградой вдоль крепостной стены. Сама крепость сложена из бревен с заостренными верхними концами. Вдоль трех других сторон прорыты рвы, заполненные водой. По углам крепости двухъярусные деревянные сторожевые башни. Имеются еще две башни, в которых сделаны распашные ворота. Смотровые площадки над всеми башнями – с узкими бойницами, закрываются двускатными крышами. Одна такая башня – в строительных лесах, перестраивается в каменном исполнении. В то время во многих городах из-за опасности пожаров и набегов врагов строились оборонительные сооружения, здания, церкви из камня. С четырех сторон города установлены поклонные кресты, которые являются духовной защитой от разных напастей.

В самом городе на возвышении стоит деревянная церковь с трехъярусной звонницей, к которой примыкает главный храм с одноглавой луковичной шапкой купола, на острие которой возвышается крест.

Рядом с храмом княжеский двор с деревянным теремом, с целым комплексом бревенчатых построек, соединенных крытыми переходами, где располагаются сени, горницы, столовая и другие помещения различного назначения. Крыша терема выполнена в виде шатра. Все постройки огорожены забором из тесаных бревен.

По соседству – терема и дворы бояр и знати попроще. Дальше от центра и за крепостной стеной торговые ряды, казармы дружинников, конюшни, кузни, пекарни и слобода ремесленников со своими звонницами и часовнями.

– Ну вот, вроде и все о городе, – закончил Гришкевич, оглядывая присутствующих.

После этого выступления и просмотра видеозаписей, посоветовавшись с комсоставом, Дымов вызвал к себе командира разведроты Симонова. Когда тот явился, то огласил ему приказ: с утра с группой разведчиков на вертолетах выдвинуться на окраину города, где скрытно захватить «языка» из числа каких-нибудь чиновников и доставить его на полигон.

Бухин вручил Орлову, Зарубину и Симонову новые карты.

– Составьте план операции и маршруты. С утра несите их на утверждение, и в путь, – закончил он инструктаж. – Свободны.

Офицеры встали и вышли из кабинета.

– Что у нас, товарищи командиры, с личным составом? Какое настроение у людей? – обратился Дымов к присутствующим.

За всех ответил Конев:

– Мы уже по этому вопросу пообщались, – и показал взглядом на Бухина и Гордеева, – в целом, все нормально. Много вопросов о дальнейшем нашем положении. Отказников и паникеров нет. Продолжаем боевую и специальные подготовки, планы составлены. Просили ничего от них не скрывать. Все надеются на возвращение.

– Ну, в этом желании мы едины, дома всех ждут, – вздохнул Дымов.

– Начальники штабов, – обратился он к Гордееву и Бухину, – в нашей ситуации на этой должности должен быть один человек. Учитывая стаж службы и опыт, им назначаю майора Бухина, а капитана Гордеева – его помощником. Все наши действия надо документировать приказами на случай «разборок» по возвращению домой. Всем командирам также вести подробные ежедневники. Ладно, посмотрим, чем порадуют завтра разведчики. Все свободны. Пошли на ужин, – закончил полковник.

Все офицеры поднялись и направились в офицерское кафе.

Вечером после отбоя, уже в постели, Дымов долго еще с теплотой и нежностью рассматривал в своем телефоне снимки Елены, которые делались во время их встреч. Часть из них была весьма пикантная. Подобный просмотр фото был ежедневным ритуалом не только для командира, но и для других военнослужащих. И хотя сотовая связь не работала, каждый из них держал телефон с драгоценными снимками всегда при себе.

– Эх, Любовь моя! Любил ли кто тебя, как я? – спросил у стоящей мысленно «перед глазами» своей «распрекрасной» Дымов и тут же сам себе, за Елену, с уверенностью ответил:

– Конечно же, нет! – после чего со спокойной душой, уткнувшись головой в подушку, заснул.

2

Боярин Калашников проснулся от назойливого жужжания мухи, которая кружилась в изголовье его кровати. Открыв глаза, он бросил взгляд на окно. Солнце уже начало подниматься, разбудив окрестных петухов. То там, то здесь, слышалось их разноголосое кукареканье. Потягиваясь и громко зевая, окончательно прогнал сон. Откинув пуховое одеяло, сел и нащупал под кроватью теплые войлочные туфли. Поглаживая свисающую до пояса бороду, он встал и, потягиваясь, подошел к окну, выходящему во двор дома. Лучи солнца просвечивали через длинную ночную рубаху его суховатое старческое тело.

Шестидесятипятилетний Иван Калашников был из старого боярского рода, который роднился с самим Ярославом Мудрым. Всю свою жизнь он прожил в городе Ветлуг и был самым старшим из местных бояр. Правители города всегда прислушивались к его мнению, за что тот наделялся солидными земельными владениями и имел различные привилегии. Как и другим боярам, Калашникову приходилось совместно с князьями отстаивать свои интересы в переговорах с татарскими ханами и с ливонскими крестоносцами. Благодаря их гибкой политике, город, владения бояр и князя не были разграблены или уничтожены.