Полигон

— Никто меня не присылал, козел, — злобной кошкой выхрипела Ночка. — Я не наркоманка, я не ношу камер, и я не вооружена, потому что уволена из Периметра. И за мной нет хвоста, если это тебя интересует.

— Продолжай, — потребовал Волк. Убрал пальцы с шеи девушки, отпустил заломленную руку. Потер рдевшую от удара скулу — красный отпечаток пятерни горел у него во всю щеку, — Что с тобой произошло?

Губы девушки скривились в нервной усмешке:

— Ничего хорошего. Смертный приговор, Эшафот, амнистия…

— Это я знаю, — перебил Николай, — Новости смотрю. Что было потом?

— Потом? — она отвернулась. — Потом надо мной поизмывались и вышвырнули как попользованную шлюху. Типа, отпустили на все четыре стороны.

Она повернулась.

— Так что не надо тут устраивать своих идиотских допросов. Ур-р-род!

Глаза пленницы метали молнии. О, теперь у нее получалось не хуже, чем у предводителя группировщиков. Из тормозной колодки она снова перевоплощалась в прежнюю бойкую, колючую Ночку. И вроде бы пахана такой расклад устраивал вполне.

— А какого ж хрена ты сюда-то приперлась? — почти ласково спросил Николай.

— А такого, — огрызнулась Ночка. — Здесь живет моя единственная родственница.

Николай удивленно вскинул брови.

— Моя бабка! — зло прошипела девушка.

— Бабуля, — тоном, не обещающим ничего хорошего, позвал вожак Волков. — Ты ничего не говорила нам о внучке из Периметра.

Старуха чертыхнулась:

— Да плевать я хотела на такую внучку! Позор на мои седины! Знаешь, как я стыдилась ее все эти годы, Коля? Она секретаршей у Черенкова служила. Подстилка мэрская!

— Ну, так уж и подстилка… — задумчиво проговорил Николай. — Такие славные подстилки на Эшафот не гонят и из Периметра не выбрасывают. Если они всего лишь подстилки.

— Подстилка! Подстилка! Мне ли не знать! — кипятилась бабка. — Сама через все проходила. И эта дрянь, кстати, обо мне тоже не особенно-то и вспоминала, пока выслуживалась. А вот как припекло — так здрасьте-пожалуйста — сразу прибежала.

— А чего мне о тебе вспоминать, карга старая! — Ночку тоже прорвало. — Ты и себя, и меня опозорила! Всему Периметру известно, из-за чего ты с работы вылетела.

Николай хмыкнул:

— Так это, все-таки, правда, бабуль, насчет той лесбийской истории?

— Дурак ты, Коля!

Плевать под ноги вожаку Волчьего клана решится не каждый. Старуха — решилась. Впрочем, в таком состоянии в кого угодно плюнешь: трясущуюся от гнева бабку, казалось, вот-вот хватит удар.

— Сколько раз можно повторять: это мэр — дед Черенкова — загнал меня в постель с целой сменой своих секретарш и заставил заниматься всякими мерзопакостями. Ну, не стоял у него, вот и извращался по-всякому. Совсем из ума выжил, кабель старый! Только как мы с девочками не старались, и тогда тоже у него не встал. Ублюдка псих накрыл, он разогнал на хрен всю службу и новых сотрудниц набрал. Ну а старых… Кого на Эшафот, кого — за Периметр. А за Периметром только одна я и выжила. И то, что обо мне гадкие распускают слухи — не моя вина.

— Не встал, значит? — криво усмехнулся орг. — Как вы с девочками не старались? За профнепригодность тебя, выходит, уволили? А вот внучка твоя говорит иначе. Думаешь, врет?

— Да идите вы все! Сами с ней разбирайтесь! — старуха яростно хлопнула дверью, отсекая себя от спальни и собрания.

На кухне загрохотала посуда.

Денис был в шоке. Нет, он, конечно, наслышан о принципе наследования наиболее престижных профессий — сам такой. Но кто бы мог подумать, что и секретарши Периметра тоже отбираются для приемной и постели босса по фамильной линии: бабушка, мать, дочь. А уж семейные сцены, вроде той, свидетелем которой довелось стать сегодня — это вообще ни в какие ворота не лезет!

* * *

— Итак, получив амнистию и потеряв место в Периметре, ты направилась в город…

Предводитель оргов вышагивал перед кроватью, на которую с ногами забралась Ночка. Сейчас кровать эта больше напоминала скамью подсудимых. Остальные расселись кто где. Денис устроился поближе к пленнице. Так, на всякий случай.

Со стороны могло показаться, будто строгий учитель читает в классе нотацию проштрафившейся ученице. На самом деле продолжался допрос. С пристрастием. Вот уже битый час орг задавал одни и те же вопросы, чтобы получить на них одни и те же ответы. Бессмысленно. Утомительно… А Ночку, наверное, все это вообще достало до крайней степени.

— Николай, может, хватит?

Реплику Дениса не услышали.

— … и пришла сюда?

Волк остановился, ожидая ответа. Идиотизм какой-то! Ну сколько можно? Она ведь говорила и не один раз. И не два. И не десять. И не двадцать…

— Я же объясняла, — вздохнула Ночка, — работая секретарем-референтом у мэра Черенкова, а потом — у посла Кожина, я курировала этот район. И пришла сюда, потому что хорошо его знаю. И потому еще, что здесь живет моя бабка.

— Логично, — Николай зашагал снова. От стены к стене. — Значит, тебя амнистировали, уволили и поэтому ты здесь. Именно здесь…

Интересно, ему самому надоест когда-нибудь?

— Достаточно, а? — снова подал голос Денис.

И снова не был услышан.