Полигон

— Что ты понимаешь? Почему он прыгнул?

— Потому что хотел умереть.

— Что, значит, «хотел умереть»? Человек не может хотеть умереть в такой момент.

— Ну, не он, не совсем он хотел. Умереть хотело что-то другое. Что-то в нем. Кажется, Николай — тоже…

Пауза.

— Тоже — что?

— Как я — тоже. «Рабочий материал» — тоже. Третьего уровня — тоже.

Денис застыл.

Оглянулся на Юльку. Слышала? Поняла?

Юла всхлипывала в подушку, не глядя на них. Рядом возился розовый покряхтывающий комочек.

— Это единственное объяснение, День, — продолжала Ирина. Помнишь директорию «Прикладные экспериментальные программы», которую мы откопали в терминале федералов? Там была фотография Николая, еще какие-то данные и файл вложения. Мы ведь его так и не открыли. Николай не дал.

— Помню. Он говорил, что это анкета.

— Чушь, слишком большой объем информации для простой анкеты. Не бывает таких анкет.

Денис и сам это прекрасно знал.

— Но ведь… — он задумался — Ведь Николай сбежал из лаборатории Кожина. Он сам рассказывал…

— Может, и сбежал. Но сдается мне, случилось это уже после перезаписи. Николай уходил из бункер-базы с внедренной рефлекс-программой.

— Какой программой? Программой на что?

— Я не знаю. Точно не знаю. Но то, что произошло…

Она посмотрела на Николая. Кажется, орг шевелился. Приходит в себя?

— А чип-маяк? — спохватился Денис. — Что с ним? Если есть рефлекс-программа, должен быть и чип. Или не должен?

— Насчет чипа мне тоже ничего не известно. Я знаю только одно: обычный человек не станет кончать жизнь самоубийством без видимой на то причины. «Рабочий материал» — станет.

«Рабочий материал» и Николай?! В голове такое не укладывается!

— Не может такого быть! — упрямо произнес Денис. — Ир, ты ошибаешься.

— Нет, — слабо-слабо донеслось от стены, где лежал Николай. — Она права.

Бред? Или сознание уже вернулось в изломанное тело. Судя по смыслу сказанных слов (Она права? Как она может быть права?!), — первое. Но теоретически возможно, и второе. Обезболивающее, которым обкололи орга уже должно подействовать. И он вполне мог находиться сейчас в здравой памяти и трезвом рассудке.

— Коля! — встрепенулась Юла.

— Ты в порядке? — спросил Денис.

— В относительном, — чуть заметное движение губ в ответ.

— Говорить можешь?

— Легко, — с явным трудом прохрипел орг.

Да уж, легко…

— Не нужно бы ему сейчас говорить-то, — заметила Ирина. — В таком состоянии…

— Нужно, — тихо, но твердо возразил Николай. — Именно сейчас — нужно. Хуже уже не будет. Вы ведь накачали меня по полной программе. Боли нет. Слабость уходит. Только вот дурняк в башке. Но это ничего, это пройдет. Я могу говорить.

— Ты солгал насчет побега из бункер-базы? — не удержался Денис от вопроса-упрека.

— Солгал, — признал орг. — Оттуда невозможно было сбежать.

— И мы столько времени жили с гвардейцем, запрограммированным хрен знает на что?!

— Вам не о чем было волноваться, — тихо ответил Николай. — Алгоритм моей рефлекс-программы направлен не на убийство, как у Ирины.

— Да? А на что же он направлен?

— На суицид. — вздохнул Николай. — Я сопротивлялся, как мог. Долго сопротивлялся. Но сегодня… Когда ребенок… У меня…

Помолчали.

— Опять окситоцин? — спросил Денис.

— Нет, что-то связанное с «гормонами счастья». Эндоморфины… эндорфины… Не знаю, я в этом не разбираюсь. Спроси что-нибудь полегче.

Вопросов у Дениса было много. Он спрашивал.

Николай отвечал. Негромко. Неторопливо. Экономя слова и силы. Отвечал и вспоминал.

* * *

Сначала было так…

Разделившаяся на две части капсула Саркофага исчезла. Дно утонуло в полу. Крышка ушла в потолок. Николая трясло. Перезапись по живому — дело такое… Не сразу отпускает.

Он был пристегнут ножными и наручными браслетами к прозрачной плоскости лабораторного стола. Федеральный Полномочный посол, президент Федерации и единоличный руководитель проекта «Мертвый рай» Кожин Павел Алексеевич сидел рядом за компьютером.

Кожин давал указания, приказы и объяснения.

Мнения, чувства, мысли и желания рабочего материала третьего уровня Николая Терновского посла не интересовало. Послу важно было ондно: чтобы рабочий материал нового поколения усвоил и выполнил поручаемую ему миссию.

— Твоя задача — расшевелить оргов из клана Волков, — говорил Кожин подрагивающему телу, распнутому на прозрачном, практически невидимом столе. — Сделай территорию, которую они контролирует, зоной кошмара и непрекращающегося ночного беспредела. Заставь группировщиков превзойти самих себя, заставь их по-настоящему терроризировать район. Пусть то, что они делали до сих пор, покажется детскими забавами по сравнению с тем, что они будут делать под твоим руководством.

Тело все еще непроизвольно дергалось, но Николай Терновский слушал. Мозг уже был способен воспринимать информацию.

— Тебя отпустят, — продолжал Кожин. — Высадят у Трассы, на межрайонной границе. Пойдешь к Волкам. И чтоб никаких глупостей, ясно? Помни: я слежу за тобой. Я и мои люди. Всегда и везде.

— Как? — с трудом разодрал губы Николай.

Он хотел знать все. А от него ничего и не скрывали.

— Чип-маяк на гелевой основе. Тебе о нем известно.

— Экспериментальные модели? — простонал Николай.