Поликарбидная логика (СИ)

Злость не выгорела, нет. Но теперь она стала не яростью взорвавшегося вулкана, а чем-то иным. Я узнаю приближение того гнева, что когда-то раскрыл во мне Прайма, пробуждение божественной ненависти.

Опускаю руку.

Наконец-то я влепила Доктору по морде.

— Каково мне в таком виде? — голос звучит совершенно спокойно, даже равнодушно, и я сама понимаю, как резко это контрастирует с моим эмоциональным фоном. А что до Хищника, так он просто замирает, словно над ним голодный и рассвирепевший терроркон ногу поднял. — Каково может быть живому существу, прошедшему биолабораторию далеков? Зеро — мой порядковый номер. Нулевой образец. На мне проверялось всё — токсины, болезни, травмы, пытки, прежде чем далеки убедились в моей достаточной устойчивости к неблагоприятным факторам и запустили производство других прототипов. Ты же хорошо знаешь, как далеки изучают. Особенно новые виды, с которыми не имели дела ранее. Для меня не было исключений, кроме двух. Первое — мне не позволяли умереть. И второе — другие живые существа могут хотя бы кричать, а мне и в этом было отказано. Я могла лишь отчитываться о своих ощущениях до тех пор, пока была в сознании, — меня вдруг начинает трясти. Я старательно выкидывала из головы все неприятные аспекты своей работы прототипом, но сейчас, заговорив о них, понимаю, что не могу удержать нервную дрожь и злость на того, кто не позволил мне сдохнуть от лучевой болезни и отдал на эти мучения ради удовлетворения собственных интересов. — Это такое благо, просто кричать, Доктор. Но я далек, я не могла унижаться до крика и мольбы, мешать другим делать свою работу. Так каково мне в этом облике, если каждая чёрточка этого безобразного симметричного лица, эти две неудобные руки, эти две глупые ноги напоминают о днях, когда я мечтала умереть?

Слова кончились. Я ненавидела это тело, всегда ненавидела — в том числе и по такой причине.

— Тлайл, — он наконец приподнимается на локте и осторожно садится, словно боится ещё раз спровоцировать меня на агрессию. — Тлайл, я не знал, что они возьмут в качестве первого экспериментального далека тебя.

— А если бы на моём месте мучился другой далек, что бы это изменило с точки зрения твоей морали? Ведь это ты притащил нам ДНК Велони Руал, а я — просто одна из многих, кто мог оказаться на почётном месте.

— Я просто хотел, чтобы ты выжила! — это почти крик. Крик — это хорошо, это уход противника в оборону. Продолжаю наступление:

— И даже не задумался, будет ли мне от этого хорошо. Знаешь, мне безразличны извинения и сожаления, Приход Бури. Всё, что ты мог, всё, что ты должен был сделать — это подарить мне смерть. Но у тебя храбрости не хватило даже на такую малость. Я предупреждала — если выживу, получишь ещё одного врага. Ты его получил.

— Значит… Всё это — месть? — он медленно встаёт, по-прежнему готовый уворачиваться от ударов. Зря — если я позволю себе сорваться, Император потом мне голову против резьбы свинтит за убийство Доктора.

— Месть? Я как-то об этом не думала… Нет. Не месть. Вообще ничего личного. Я действовала ради выживания моей расы. Превентивная защита. Талы — враги. А тут даже ничего делать не пришлось, без нас всё сделали. Мы всего лишь профинансировали Найро да патрульному крейсеру координаты сбили, потом устранили исполнителей.

Он кладёт руку на консоль, на какой-то рычаг, словно думая, дёрнуть за него или оставить как есть.

— Миссия мира — тоже твоя работа?

— Подтверждаю.

Молчание.

— Трое моих друзей… Тлайл, тебе самой не страшно, сколько ты убиваешь?

И с нашей стороны трое, вдруг понимаю я. Гамма, Дельта, их ребёнок. Они были мне дороги, как любой из сородичей, и близки, как прототипы. Если бы ты дал мне сдохнуть от лучевой, ничего бы этого не произошло. Ни-че-го. Так кто из нас убийца? Технически, безусловно, я. Но с точки зрения обожаемой тобой морали? И что самое смешное, ты тоже это понимаешь. Сам всё прекрасно понимаешь.

— Почему я должна бояться убивать, объясни?

— Для далеков нет ничего дешевле жизни… — он всё-таки опускает рычаг хода. Я бы поспорила, но ТАРДИС вдруг сильно дёргает и начинает швырять из стороны в сторону, приходится сосредоточиться на том, как бы получше ухватиться за консоль и не полететь в книжный бардак на полу. Поэтому только и могу, что сообщить в ответ в перерывах между особо сильными толчками:

— Значит, ты так ничего и не понял о далеках. Жаль, мой эксперимент провалился, как и твой. Кстати, проект «Прототип» свернули, так что идея с волосом накрылась. Не будет никаких ракшасов, понял?

— Приземлимся, и проваливай, — рявкает он в ответ, стараясь одновременно удержаться на ногах и удержать на голове котелок. С ротора срываются искры. Что-то сильно нас трясёт, куда это мы летим?

На особо мощном рывке едва не расквашиваю нос о консоль, и тут же всё заканчивается. ТАРДИС застывает совершенно неподвижно, словно чего-то выжидает. Приземлились, что ли? Что-то не звучали неотжатые тормоза. С другой стороны, иногда у неё случалась тихая посадка, особенно если ей управляла Ривер Сонг.