Поликарбидная логика (СИ)

— Посол Зеро, — представляюсь, прикасаясь ко лбу и груди ровно настолько неторопливо, чтобы это выглядело достаточно величественно и при этом уважительно к собеседникам. Интересно, как с их точки зрения смотрится невысокая девчонка на фоне двух громил? Наверное, моя с ребятами разница в росте связана с ДНК Велони Руал — оба женских прототипа невысокие, а мужские, словно в насмешку, все получились крупные. Кроме того, мы с виду довольно юные, а выражение глаз отчасти маскируется линзами. Впрочем, бетонные физиономии скорее вызовут ассоциацию с полным отсутствием понятия «возраст».

Наши встречающие внимательны и слегка взволнованы, хотя и не показывают этого на лицах. У центаврианина слегка пульсирует зрачок, пеладонин учащенно дышит, землянина выдаёт сердечная аритмия. Полечился бы…

— Вице-президент Галактической Ассамблеи, лорд Бельтир, — представляется мужчина, вежливо склонив голову — только голову! Если когда-нибудь нам позволят рассекретиться, я заставлю его ползать на коленях, вымаливая жизнь, и даже дам надежду на то, что он может мне пригодиться и продлить своё бессмысленное существование. Я даже дам ему пожить рэлов двадцать с этой мыслью. А потом уничтожу.

Так же по очереди представляем своих спутников. Сколько у низших уходит полезного времени на ритуалы и церемонии!.. Ведь мы уже и так друг о друге знаем, могли бы сразу перейти к делу. Но нет, сперва нам ещё предлагают выбор — отдохнуть с дороги или же сразу приступить к переговорам. В отдыхе экипаж «Протона», естественно, не нуждается, и потом, я не люблю тянуть варгу за плети, поэтому мы отправляемся в рабочий кабинет Бельтира прямо с багажом. По дороге, впрочем, помощник-землянин быстро вызывает кого-то из обслуживающего персонала, отнести в посольскую гостиницу наши вещи. Гамма безропотно позволяет забрать у себя ящик: пусть несут, там нет ничего крамольного, даже если кто-нибудь осмелится сунуться внутрь. Есть такая древняя-древняя каледианская пословица: «Если ты посол мира, не размахивай пистолетом в открытую». Комбинезоны, излучатели — всё это лежит в арсенале корабля. На крайний случай нам и нашего естественного оружия хватит, а на самый крайний — Бета и Дельта остались на борту, и было бы неразумно их провоцировать.

Боевой порядок по дороге сохранить не получается. Пеладонин ненавязчиво оказывается рядом со мной и, не давая толком оценить качество остальной постройки, проявляет вежливость в дежурных фразах о погоде, моей якобы приятной и чрезвычайно юной наружности и оставшемся позади путешествии. К подобной беседе я вполне подготовлена, поэтому так же дежурно отвечаю, что погода у них тут, хм, яркая, моя внешность не соответствует реальному возрасту, а путешествие было вовсе не долгим и уж тем более не утомительным. Двое его помощников примерно так же пытаются разговорить моих парней. Особенно не повезло центаврианину, ему (или правильнее говорить, ей? Кто этих гермафродитов разберёт…) достался Альфа. Собственно, потому наше построение и развалилось — господа из эскорта, совершенно очевидно, уже стукнули про то, что мы выдерживаем дистанцию и без нужды друг друга руками не хватаем. К сожалению, с этим ничего нельзя сделать — отпечаток долгой жизни в скафандре не выгоняется даже гипнозом и психоанализом, приходится отбрёхиваться традициями.

Гамма держится неплохо, отделываясь односложными «угу» и «ага», а вот Альфу явно напрягает собеседник. Не до конца пройденная адаптация, плюс тревожная обстановка, плюс уйма незнакомых цветов, запахов и привкусов в воздухе. Я как-то спокойнее всё это воспринимаю, наверное, сказывается опыт и наибольший срок жизни в виде прототипа. Гамме помогает любопытство, оно всегда унимает нервозность. Но Альфе не на что опереться. Придётся помочь.

«Ты слишком заметно начинаешь нервничать, — мысленно предупреждаю стратега. — Скоро это будет видно даже планктону».

«Оно… пахнет!» — в мысль вложено столько отвращения, что я едва сдерживаю улыбку.

«Конечно, пахнет. Любое живое существо пахнет, не поверишь. Вспомни отрыжку Фратшаха», — аж у самой от воспоминания подкатывает тошнота.

«Надеюсь, мне позволят его… ликвидировать. Когда-нибудь».

«Хорошо, тогда этот пеладонин мой».

Чувствую его улыбочку. Отвлёкся, успокоился. Пусть утешает себя мечтами о том, как лихо превратит трёхметрового монстра в горку протоплазмы. Мысли о стерилизации Вселенной от низших тварей всегда поддерживают боевое спокойствие. Как говорится, уничтожить и радоваться.