Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг

Помимо трех писателей, которые были полиматами (Джордж Элиот, Олдос Хаксли, Владимир Набоков), более сорока человек из списка, опубликованного в приложении к этой книге, писали романы и повести. Жанр научной фантастики в широком смысле слова представлен «Открытием мира на Луне» (The Discovery of a World in the Moone, 1638) Джона Уилкинса, уже упомянутыми «Пылающим миром» Маргарет Кавендиш, «Экстатическим небесным путешествием» Афанасия Кирхера и «Экстатическим путешествием по миру планет» Лоренсо Эрваса, а также образами будущего в работах Томмазо Кампанеллы, Паоло Мантегацца, Габриеля Тарда, Уильяма Морриса, Александра Богданова, Герберта Уэллса, Олдоса Хаксли и австрийского биолога Карла Камилло Шнайдера. Роман «Имя Розы» Умберто Эко стал мировым бестселлером[667].

Энергичность

Хорошая память и живое воображение мало что дали бы полиматам, если бы они не умели усердно работать, используя эти преимущества. Для этого необходима большая физическая энергия, и такое качество часто отмечается современниками. Один из коллег называл Джона Уилкинса «неутомимым»[668]. Жак Баснаж, друг Пьера Бейля, описывал его как «труженика, не знавшего усталости» (infatigable au travail) и отмечал, что даже незадолго до смерти, несмотря на слабое здоровье, Бейль работал до одиннадцати часов вечера[669]. Бёрнет сам упоминал «счастливую особенность своей конституции», которая позволяла ему «много трудиться и напряженно учиться»[670]. Бюффон был известен своей привычкой вставать с рассветом и работать «с огромной энергией» по четырнадцать часов в день[671]. Такой же была и Эмили дю Шатле. «Неутомимую энергию» Александра фон Гумбольдта упоминал его брат[672]. Биограф Луи Агассиса пишет о его «изумительном запасе физической энергии»[673].

Один из современников отмечал «колоссальную энергичность» Уильяма Морриса. Другому он казался «переполненным энергией»[674]. Когда Макс Вебер читал лекции, слушателей поражала его взрывная энергия, которую иногда сравнивали с вулканом. Один из знакомых Герберта Саймона описывал похожее впечатление от его лекций: «Он излучает такую интеллектуальную энергию, что ее хватило бы на освещение города сегодняшним вечером»[675]. Один из друзей многостороннего политолога Гарольда Лассуэлла отмечал у него «высокий уровень физической энергии»[676]. Гости Анри Берра, ветерана борьбы за исторический синтез, находились под впечатлением от его élan (энтузиазма)[677]. Многие знакомые упоминали о «живости» Отто Нейрата. Мамфорд говорил об «интеллектуальной энергии» и «огромной жизненной силе» Патрика Геддеса[678]. Один из коллег Джозефа Нидема называл его «фонтаном физической и интеллектуальной энергии», а другой отмечал «титаническую энергию и энтузиазм»[679]. Дэвид, сын Сьюзен Сонтаг, называл свою мать «человеком с безграничным запасом энергии»[680].

Способность выполнять несколько задач сразу была свойственна как минимум некоторым полиматам. Говорили, что Бюффон работал «в нескольких направлениях одновременно»[681]. Уильям Моррис мысленно переводил Гомера, стоя за мольбертом, и однажды сказал: «Если парень не может сочинить эпическую поэму, занимаясь изготовлением гобелена, то пусть лучше помолчит»[682]. Джозеф Нидем якобы мог одновременно выступать с лекцией и читать гранки. По словам супруги Отто Нейрата Марии, он «любил делать три дела одновременно»[683]. Лайнус Полинг был еще одним полиматом, который умел «решать одновременно сразу несколько задач»[684].

Беспокойство

Избыток энергии часто ведет к беспокойству и непоседливости, которые можно рассматривать и как преимущество, способствующее переключению с одной науки на другую, и как негативную сторону любознательности. Лейбниц критиковал Бехера за «неугомонность»[685]. Александра фон Гумбольдта тоже называли «беспокойным» (rastlos, unruhig). Генри Джеймс упоминает «нервную, беспокойную манеру» Уильяма Морриса[686]. Беспокойный характер Августа Стриндберга принес ему дурную славу. Умберто Эко писал о своем друге, полимате Джорджо Проди, что тот «всегда спешит»[687].

Другие полиматы гордились своим бродяжьим духом. Роберт Бертон рассказывал читателям о своем «скитальческом» юморе. Зигфрид Кракауэр, бывший студент Георга Зиммеля и тоже полимат, называл своего учителя «странником». Жильбер Шинар, экспатриант и профессор литературы, писавший биографические и исторические исследования, прислал своему бывшему студенту книгу с надписью, напоминающей о пятидесяти годах «литературных скитаний» (vagabondage littéraire). Майкл Полани в разговоре с другом отмечал, что «всю жизнь был бродягой», путешествовавшим от химии к философии и из Венгрии через Германию в Англию[688]. Супруга говорила о Джулиане Хаксли, что тот «убегает от одного занятия, кидаясь в другое»[689].