Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг

Грегори Бейтсона называли «интеллектуальным кочевником», который «переходит из одного места в другое и от одной сферы к другой, никогда не успокаиваясь в тиши надежного убежища»[690]. Джордж Стайнер сам называл себя «благодарным странником», познавшим все печали (и выгоды) того, что он называл «отсутствием корней» (поскольку не было того места, откуда его можно было бы «выкорчевать»)[691]. Эдвард Саид считал себя кочевником, который везде «лишний»[692]. Брюс Чатвин, автор книг о путешествиях и романист, который дал достаточно поводов к тому, чтобы его называли полиматом, учитывая его интерес к искусству, археологии и антропологии, был непоседой. Неудивительно, что его привлекала жизнь кочевников, а одной из его последних книг стала «Анатомия беспокойства» (Anatomy of Restlesness, 1997).

Последовательные полиматы переходили от одной дисциплины ко второй, третьей и далее. Герберт Саймон писал, что «прошел путь… от политической науки и государственного управления через экономику и когнитивную психологию к искусственному интеллекту и компьютерным наукам»[693]. Антрополог Грегори Бейтсон и физиолог Генри Мюррей пришли к изучению психологии в результате личных психологических проблем. Некоторые полиматы «странствовали» вынужденно. Густав Фехнер, Патрик Геддес, Олдос Хаксли и Герберт Флёр испытывали проблемы со зрением, поэтому им пришлось оставить свою первую дисциплину: Фехнеру — физику, Геддесу — ботанику, Хаксли — медицину, а Флёру — зоологию.

Другие полиматы попробовали себя в нескольких профессиях, прежде чем начать академическую карьеру. Географ Фридрих Ратцель и социолог Роберт Парк были профессиональными репортерами, антрополог Адольф Бастиан — судовым врачом, а Элтон Мэйо успел поработать журналистом и клерком на африканских золотых приисках, прежде чем нашел свое призвание, индустриальную психологию, и обосновался в Гарварде[694].

Связь между пересечением границ двух типов — государственных и междисциплинарных — наводит на дальнейшие размышления. В XX веке как минимум семь ведущих полиматов активно участвовали в международном движении за мир: это Вильгельм Оствальд, Поль Отле, Патрик Геддес, Бертран Рассел (основатель Фонда мира), Кеннет Боулдинг, Лайнус Полинг (лауреат Нобелевской премии мира 1962 года) и Ноам Хомски (получивший в 2017 году Премию мира имени Шона Макбрайда). Возможно, эти ученые не случайно выступали в поддержку как интернационализма, так и междисциплинарности. Некоторые полиматы более ранних эпох, например Ян Коменский и Лейбниц, тоже выступали за мир между народами.

Работоспособность

Если кто-то из читающих эти строки лелеет мечту стать полиматом, им стоит иметь в виду, что для достижения успеха нужно очень много работать. Природная энергичность позволяла некоторым полиматам спать меньше, чем спят простые смертные, и посвящать сэкономленное таким образом время работе. Филолог Франциск Юний работал по шестнадцать часов в день, обычно с четырех утра до восьми вечера[695]. Пьер-Даниэль Юэ в автобиографии утверждал, что позволял себе спать не более трех часов за ночь, чтобы иметь больше времени на занятия. Отмечалось, что Александру фон Гумбольдту, как Наполеону, хватало всего четырех часов ночного сна, Джону фон Нейману — трех-четырех[696]. Эмили дю Шатле «довольствовалась четырьмя или пятью часами сна» и могла работать по четырнадцать часов в день, встав в четыре утра[697]. В биографии Томаса Джефферсона говорится о его «поразительной готовности» работать подолгу, иногда с пяти утра до полуночи, и упоминается, что он рекомендовал студенту работать по одиннадцать часов в день. Джон Теодор Мерц, зарабатывавший на жизнь в качестве управляющего и директора промышленных предприятий, писал свою четырехтомную историю западноевропейской мысли XIX века с пяти до восьми утра, до начала своего «нормального» рабочего дня. В те времена, когда Лестер Уорд работал в Геологической службе США, он посещал вечерние образовательные курсы, а по ночам писал книгу по социологии[698].