Полина Сергеевна

К семи годам Эмка много раз побывал за границей, больше, чем Полина Сергеевна за всю жизнь. Он ездил с отцом на горнолыжные курорты и уже самостоятельно, без инструктора, спускался по взрослым трассам невысокой сложности. Поздней осенью, когда заканчивались работы на даче, он с бабушкой и дедушкой отправлялся в южные страны, где море еще сохраняло тепло, а солнце уже не палило свирепо. В отелях большинство постояльцев были из России, и для детей обязательно имелся русский массовик-затейник, называемый почему-то аниматором. Эмка и в курортном детском саду командовал, объяснял аниматору, что аппликации и фигурки из воздушных шаров — это скучно, а нужно ставить спектакль про пиратов, в котором он, Эмка, должен, конечно, играть главную роль.

Олег Арсеньевич входил в межправительственную группу по подготовке соглашений и договоров, и ему приходилось летать в США. Уговаривал жену поехать в командировку вместе с ним, за свои деньги, естественно, но на гостинице и питании можно было сэкономить. Полина Сергеевна отказывалась. Увидеть Париж (и не умереть) очень заманчиво. Мадрид, Барселону, Вену, Зальцбург… Есть столько мест, в которых и не мечталось побывать. Америка, Нью-Йорк — нет! И не проси.

— Ты боишься встретиться с Юсей! — констатировал Олег Арсеньевич после очередных безрезультатных уговоров.

— Не боюсь, просто не хочу.

— Пусть встретимся случайно! Плюнем ей в физиономию и пойдем дальше!

— Олег! Когда тебе что-то не нравится, когда я с тобой не соглашаюсь, ты злишься и начинаешь выражаться, как портовый биндюжник. Я тебя прошу следить за своей речью, у нас ребенок в доме! Да, я не хочу, чтобы существовала даже малейшая вероятность встречи с Юсей. Это испортит мне всю поездку. Не буди лихо, пока оно тихо. Неизвестно, как поведет себя Юся, если мы столкнемся. Ее никто не лишал материнских прав.

— Надо лишить. Нанять адвоката, заплатить деньги и навсегда вычеркнуть ее из нашей жизни.

Эти пожелания так и остались пожеланиями.

У многих солдат «на память» о войне остались в теле осколки, не найденные во время операции в госпитале. Осколки врастали, покрывались соединительной тканью, и удалять их становилось опасно, хотя инородный кусочек металла мог привести к гибели. Люди живут в суматохе ежедневных хлопот и забот. И даже зная, что у них в подполе лежит бомба замедленного действия, не торопятся ее обезвредить. Ведь не взорвалась год, месяц назад, вчера не сработала, значит, и завтра, бог даст, все обойдется. Подобной беспечностью семья Полины Сергеевны ничем не отличалась от тысяч других семей.

От друзей, которые часто бывали в Нью-Йорке, от мужа, который наведался на Брайтон-Бич (проехал на автомобиле, выйти так и не решился), Полина Сергеевна знала, что представляет собой этот знаменитый русский район в городе большого яблока. Брайтон-Бич — улица без солнца и почти без неба. Над проезжей частью возвышается эстакада, по ней ходят, гремят поезда метро. В невысоких зданиях по обеим сторонам улицы — магазины и рестораны. Продовольственные магазины богатым ассортиментом национальной продукции напоминают те, о которых мечталось в голодные восьмидесятые. Эмигранты первой волны мечту воплотили в жизнь: колбаса докторская, ветчинная, языковая, любительская, московская, сырокопченая свиная, брауншвейгская, окорока тамбовский и ростовский, сардельки, сосиски, сельдь бочковая и баночная, килька, салака, икра красная и черная, соления и маринады, сухие грибы и фрукты, бублики, баранки, всевозможные хлебы, торты «Наполеон» и «Прага», с детства любимые заварные пирожные и трубочки — глаза разбегаются, и слюнки текут. В ресторанах русская кухня: борщи, уха, рассольники, солянки, вареники, пельмени, пироги, расстегаи — все отлично приготовлено. Накормят тут на совесть (конкуренция!), но обсчитают бессовестно, без этого никак. Есть несколько книжных магазинов, где, что отрадно, идет бойкая торговля. В сувенирных лавках — матрешки, самовары и новенькие товары с военных складов, вроде ушанок и шинелей. Дизайн вывесок и названия магазинов ностальгически советские — много красного цвета, звезды.

К двухтысячным годам, когда те, кто благодаря амбициям, честолюбию, упорному труду смог вписаться в американскую жизнь, съехали с Брайтона, в русском районе остались представители определенного человеческого типа. О них Полине Сергеевне поведала Леночка.