Полёт японского журавля. Я русский

– Всё по-честному, – так же обиженно произнёс Сапожков, поднимая монетку. Он передал её Михалычу, и тот с удивлением обнаружил на ней две «решки». Михалыч даже не поверил своим глазам, монета была как настоящая. Внимательно приглядевшись, он обнаружил едва заметный шов посередине. Две монеты предварительно сделали тоньше, а затем склеили. У кого-то хватило фантазии для такого простого трюка. Ему стало жаль японца, но дело было сделано, причём с блеском. Сапожков был ещё тем лисом. Гарантией того, что Тору исполнит своё обещание и не сбежит, были документы на шхуну, включая купчую, и прочие бумаги, изъятые при задержании. Тору явно опечалился, когда узнал, что вернуть их прямо сейчас не удастся, но оспаривать эти действия не мог.

Договорились, что как только Тору встретит в море Вайновского, а это непременно произойдёт, когда он будет проходить отмель Палтусова, где последнее время работала его бригада, они обменяются товаром, а потом Тору скажет, что есть человек, который готов к встрече и разговору. После этого останется только ждать условного сигнала по рации.

На том и порешили. Тору уходил в море, предвкушая, что скоро вернёт свои очень дорогие сети и документы, он был в приподнятом настроении, о чём говорил не совсем ровный ход его шхуны и громкая песня о какой-то луне над Токио.

– А ты, оказывается, психолог, – задумчиво сказал Владимир, когда они остались вдвоём. – Ты явно ему понравился, несмотря на то, что китаец.

– Брось. Всё он понял. Я и не собирался пудрить ему мозги.

– Ты, правда, молодец. Просто, ты вёл себя как обычный человек.

– А я и есть обычный человек, – усмехнулся Михаил.

– Нет, ты не обычный человек, если вёл себя как обычный человек. Ты необычный.

Они расхохотались, хлопая себя по коленям.

– Даа… Ай, да Пушкин, сукин сын, – произнёс с восторгом Володька.

Михалыч некоторое время раздумывал над случившимся, пока они сидели в вагончике, и смотрели в открытую дверь на вечерний пейзаж с морем, чайками, рыбацкими лодками, бороздившими акваторию залива, – было действительно красиво и по-особенному умиротворённо.

– Странно мне всё это, Изаму.

– Зови меня Володей. Когда ты называешь моё японское имя, я вздрагиваю.

– Вот и я о том же. Хожу и спрашиваю себя, кто я на этой земле? В зеркало посмотрю, вроде, японец, а начинаю говорить с кем-нибудь, сразу русским становлюсь. Неужели в одном человеке всё это может уживаться?

– Будь собой, Миша, у души нет национальности, и никаких угрызений совести и переживаний не будет. Уверяю тебя.

– Ох, уж это твоё «уверяю». Ты что, другой формы убеждения не знаешь? Всю жизнь только и уверяешь меня.

Они снова рассмеялись, после чего Владимир поднялся, собираясь уходить.

– Прости, пожалуйста, меня жена, наверное, обыскалась. Обещал ей помочь обои поклеить. Второй год живу, а руки не доходят. Квартира ведомственная, в ремонте нуждается. Хочу тебя пригласить, жена уже неделю зудит, когда Миша придёт, когда Миша придёт. Детьми похвастаться, а стыдно.

– Езжай, клей свои обои. Я не девушка, чтобы за мной присматривать. Еды у меня на неделю, если что, сам раздобуду.

– Э… Только вот этого не надо. От дома далёко не отходи, не дай бог, кто из местных узнает тебя. Здесь же все рыбаки. Мало ли. Бережёного, Миша, бог бережёт. Завтра я под каблуком побуду, а вечером приеду, ты уж потерпи. Понимаю, что непривычно тебе одному здесь, но ради дела потерпи.

Тору объявился в эфире с условным сигналом через три дня на общей волне, которой пользовались все, кто находился в местных водах. Где он был и что делал, выяснять не стали, одно было понятно, на месте он не сидел.

Они вышли в море, и пошли на юг. До «Цуки Мару», пришлось идти несколько часов.

– Мы договорились встретиться южнее отмели Палтусова, – сказал чем-то недовольный Тору при встрече. Он всё время оглядывался по сторонам, словно боялся, что его могут подслушать.

– Это же залив Измены, – с удивлением произнёс Владимир, поглядывая на Сапожкова и Климова.

– Неплохое начало, – ответил пограничник. – Ближе не могли договориться?

– У вас государственная соляра, а у меня своя, я и так в растратах. У нас топливо подорожало в очередной раз. Кто мне оплатит путешествие до Южно-Курильска и обратно?

– Вам зачтётся, – нашёлся Сапожков. – Ладно, давайте продумаем всё до мелочей. Вайновский и его братия прибудут не раньше завтрашнего утра, мы в это время будем вне пределов видимости, – Сапожков указал на карте место, где будет ждать его катер. – Ваша задача – познакомить его с господином Ямагути. Что будет дальше, мы пока не знаем, поэтому торопить события не будем. На всякий непредвиденный случай, дайте СОС по своей рации, мы будем настроены на вашу волну. Если всё пройдёт успешно, мы вам компенсируем расходы на топливо.

– Ваша солярка плохая, – недовольно пробурчал Тору. – Лучше отдайте мне моё имущество, куда я от вас денусь.