Полёт японского журавля. Я русский

– Нет, не пойдёт, – уклончиво произнёс Сапожков. – У нас нет гарантии, а чтобы она была, мы на время заберём одного из членов вашей команды. Всё равно бездельничать будет. Думаю, что ему понравится на нашем корабле. Кашей его накормим флотской.

– Это не честно, – заупрямился Тору, растерявшись. – Как я буду смотреть ему потом в глаза?

– Ничего, потерпите. Крабов ловили наших и смотрели, хотя знали, что подставляете своих людей. Ничего с вами не случится, и с вашим рыбаком тоже.

– Может, не стоит этого делать? – спросил неуверенно Михаил, поглядывая на приунывшего Тору. – Всё же, живой человек. Что они со мной сделают? Не станут же они меня сбрасывать в воду, если что случится.

– Не знаю, не знаю. – Сапожков задумался, поглядывая на товарищей. – Нет у меня уверенности в японском честном слове. Японские рыбаки, это такой народ… По своему опыту скажу, что живой залог лучшая гарантия. Да и по-честному всё – вы у них, а он у нас. Ну что, решайте, Тору, – перешёл он снова на японский. – Кого даёте нам? Мне больше нравится Кавагути. Кавагути, ты картошку жареную ел когда-нибудь?

Кавагути, молодой парень с длинной прямой чёлкой, как у девушки, не скрывая улыбки, неуверенно последовал за пограничниками, по его улыбке было видно, что он не раз имел дело с советскими пограничниками. Михаил остался на шхуне среди японцев, перед расставанием он уединился с Владимиром.

– Попрошу тебя, – тихо сказал Михаил.

– Ты как навсегда расстаёшься, – взволновался Владимир.

– Да кто его знает, Володя. Я за японца почему-то спокоен, мне Вайновский покоя не даёт… Ты же знаешь, как ведёт себя крыса, когда некуда бежать.

– Ты прав, конечно, от него всего можно ожидать.

– Дочку я встретил недавно. Случайно, прямо перед отплытием к тебе. Свою дочку.

Володька до предела расширил глаза.

… – Не удивляйся. Это дочь моей Ядвиги, царство ей небесное. Звать её Анна Михайловна.

– У неё твоё отчество?

– Не уверен, что так. Ты Векшанского помнишь? Начпрода. Он воспитал её. Может, его тоже Михаилом звали.

– Ну, дела. Одни Миши кругом.

– Россия, страна медведей, должен привыкнуть. Так вот, если со мной что-то произойдёт… Ну мало ли чего. Найди её в Находке, она с японскими туристами работает, переводчицей. Вот такая история.

– Кто бы поверил. Та самая медсестра? Дочка – переводчица…

– Та самая, Володя. Не забудешь?

– Как тут забыть. Сделаю, но всё будет хорошо, уж будь уверен.

Они снова рассмеялись, поймавшись на любимой фразе Изаму-Володьки, потом обнялись, и Михаил остался один.

Когда пограничный катер исчез из видимости, они тихим ходом пошли на юго-восток, в сторону отмели Палтусова, где была назначена встреча. В эту пору многие рыбаки предпочитали крутиться вокруг этой отмели.

Тору стоял за штурвалом шхуны, поглядывая на своего гостя, Михаил молча размышлял о предстоящем деле. Перед этим, ещё на берегу, ему подобрали часы, японскую одежду, сменили брюки, рубашку, нижнее белье. Одежда была впору, но непривычная ткань делала движения скованными, а ботинки немного жали. «Ну и влип ты, парень», – подумал Михаил, – осматриваясь на новом месте. Тору то и дело косил взгляд на нового члена своей команды.

– Вы думаете, что я согласился ради своего имущества? Ведь так? – спросил Тору, не отрываясь от курса. – Все думают, что у японцев в голове лишь деньги. А что же ещё? Жить в Японии нелегко.

– А где легко?

– Я не знаю. Может, есть такое место.

– Где-нибудь под пальмами?

Они рассмеялись. Потом Тору неожиданно предложил выпить по чашечке саке. Передав штурвал одному из помощников, он повёл Михаила в свою каюту. Это было удивительно, сидеть со своим соплеменником и говорить о посторонних вещах, словно нет ничего общего, при этом каждый боялся сказать лишнего. Незаметно Тору расслабился, язык его всё больше развязывался, он стал хулить свою пограничную службу, понимая, что это не выйдет за рамки разговора, потом перешёл на политику, а в конце стал ругать правительство, за то, что они не могут решить проблему северных территорий. Михаил внимательно слушал, время от времени потягивая саке из чашечки.

– А вы не любитель, вижу.

– Не особо, – сознался Михаил, вежливо улыбаясь. – Но ваше саке мне нравится. Правда, очень хорошее сакэ.

Тору понравился комплимент.

– Поскольку вы не японец, открою вам секрет, – сказал Тору, подливая в пустые чашечки. – Он поможет завтра. Японцы избегают рукопожатий. Держитесь независимо, будто вас ничего не касается, и делайте недовольное лицо всё время, словно вас подняли из-за стола и не дали доесть вкусное блюдо. Но не брезгуйте, если станут угощать. В Японии любят что-нибудь вкусное, особенно морское. Будьте неопределённым в разговоре, и ни в чём не давайте своего согласия сразу. Японцы всегда долго думают.

– Это мне известно.

– Откуда вам известно? Вы же китаец. Или это неправда?

– Неправда.

– Не люблю, когда меня держат за осла.

– Ты же не сильно обиделся? – перешёл на «ты» Михаил.

– Совсем нет. – Тору снова налил саке в чашечки и поднял свою. – Не знаю, кто ты, но по глазам вижу, что жизнь ты повидал сполна. Давай за это и выпьем.