Полёт на единороге

Но разве она сможет прожить, зная, что бросила Алдена сидеть в ловушке кошмаров его безумия, а Прентиса – пускать слюни в камере Изгнания?

– Давайте флакон.

На вздувшихся губах мистера Форкла появилась улыбка.

– Твоя храбрость никогда не перестанет меня удивлять.

Он встал, жестом приглашая ее лечь на кушетку, и Софи даже не стала спорить. Когда она устроилась, он отдал ей флакон.

– Я постараюсь помочь тебе, как смогу. Но тебе придется сражаться изо всех сил.

– Как и всегда.

Она уставилась на хрустальный флакон, наблюдая за плещущейся в дрожащих руках жидкостью. Она еще могла передумать.

А может, и нет.

Вытащив стеклянную пробку, она проглотила солоноватую жидкость с металлическим привкусом.

Глава 57

Как только лимбиум коснулся языка, тот начал распухать, и Софи едва успела все проглотить перед тем, как начать задыхаться. Дышать было невозможно, и чем больше проходило времени, тем сильнее горели без воздуха легкие.

Комната потемнела, все звуки превратились в гудение – но она не потеряла сознания. Она прекрасно чувствовала, как лимбиум прожигает ее насквозь, будто она проглотила нечто горячее пламени. Будто она проглотила Солнце. Живот крутило, руки с ногами тряслись, и она пыталась думать сквозь боль, пыталась считать секунды, пыталась разглядеть что-нибудь, что принесет скорое избавление. Но агония поглощала с головой.

Она больше не боялась укола. Она ждала его – нуждалась в нем. Ну где же? У нее не хватало сил держаться. А огонь все горел, проникая в голову и пылая так жарко, что мозг будто плавился до состояния лавы. Может, так оно и было. Перед закрытыми глазами взорвалось белое пламя, и на секунду давление ослабло.

Все? Она вылечилась?

Софи не понимала – облегчение ушло слишком быстро. И тьма, которая поспешила на его место, была куда хуже. Холодная, густая, пустая – она чувствовала, как тонет в ней, погружаясь во мрак куда глубже беспамятства, и каждой клеточкой своего существа она понимала, что не вернется оттуда. Она отключалась. Ускользала.

А затем что-то впилось в руку, и новая боль вытащила ее на свободу. Она затряслась – все внутри готово было разорваться от напряжения, а сознание заполнил серый туман. Софи вцепилась в него, всплыла на нем сквозь мрак, но тут внутри снова все скрутило, и давление в груди стало таким невыносимым, что хотелось вопить. Но когда она открыла рот, в легкие ворвался воздух.

Ее первый вздох.

За ним последовал второй.

Затем третий.

Софи хотелось считать их, цепляться за них, праздновать каждый. Но туман в голове становился все плотнее, и она больше не могла ему сопротивляться. Она водрузила на него все свои надежды и доверие, и ощутила, как он уносит ее прочь.

– Меня не было с тобой всего несколько минут, а ты снова чуть не умерла, – произнес Киф, и его слова забились в голове молотом.

Софи через силу открыла глаза – и тут же их закрыла, потому что свет был слишком ярким. Она попыталась заговорить, но получалось только кашлять и плеваться, и она осознала, что тело болит в миллионе мест.

– Эй, полегче. Про смерть я не шутил. Какой-то морщинистый мужик принес тебя и сказал, что ты дважды чуть не умерла, но сейчас ты вроде как в порядке. Ну, помимо вагона боли, с которой, как он сказал, ничего не поделать, потому что твой разум не должен находиться под воздействием лекарств как минимум двадцать четыре часа. Что-нибудь такое припоминаешь?

– Немного, – кое-как прохрипела она между приступами кашля.

– Хорошо. Тогда, может, переведешь, а то я перестал слушать на фразе «она чуть не умерла»? Грейди убьет меня, когда я верну ему тебя в таком состоянии.

– Я в норме.

– Э… ты просто себя не видела. Ты вся потная и зеленоватая – и я уж не говорю о сине-фиолетовом пятне на руке.

Софи снова открыла глаза, и когда зрение пришло в норму, то она разглядела громадный синяк от иглы. Вот и очередная причина, по которой она никогда больше не хотела видеть шприцы.

– Все в порядке. Они дали мне лимбиум, чтобы вылечить, а потом сделали укол человеческих лекарств от аллергии.

– Очень… весело.

– Да, шикарно быть мной.

Она старалась не думать о том, что еще мистер Форкл рассказал про ее гены, но сделать это было сложно, потому что Силвени заваливала ее передачами вроде «Друг! Софи! Друг!»

– Но ты теперь поправилась? Как думаешь, сможешь помочь?..

Он не произнес имени, и Софи была этому рада. По крайней мере пока она все точно не выяснит.

– Не узнаю, пока не попытаюсь. Когда мистер Форкл принес меня, он дал тебе какие-нибудь указания?

– Он дал мне крошечный запечатанный свиток – сказал, что это для Грейди и Элвина. А кто он вообще такой, кстати?

– Эльф, который раньше притворялся моим соседом, чтобы следить за мной. И, видимо, он же меня и создал.

– Создал? То есть он… твой отец?

– В-вряд ли, – она никогда об этом не задумывалась.

Мог ли он быть ее отцом?

Он был телепатом. Телепатом с непроницаемым разумом.

И он ее создал.

И он о ней беспокоился.

По телу прошла такая дрожь, что лязгнули зубы.