Политическая экономия Николая Зибера. Антология

Простите великодушно, что беспокою Вас частыми просьбами, зная в то же время, что у Вас нет ни минуты свободной. В настоящую минуту моя просьба к Вам состоит в том, чтобы Вы были так добры, уведомили меня, почему уже почти целый месяц прекратилась высылка корректур. И как нарочно до Нов. года присылали буквально в неделю раз, а тут вдруг почему-то ни разу. Вообще тяжко вести дела с нашими типографиями, журналами и т. под., которые отрицают за автором всякие человеческие права. Вот, напр., мой Рикардо печатался три года, год после того без всякой надобности лежал готовый, а теперь я от чужих людей узнаю, что он уже месяца три, как вышел в свет. После этого пишу Антоновичу, чтобы он прислал ко мне несколько экземпляров и сообщил мне, какой контроль находится в моих руках, чтобы следить за продажею книги. Получил ответ без всякаго содержания, кроме обещания выслать несколько экземпляров, исполнения которого я жду до сего дня. А между тем я несомненно имею право на десятка два экземпляров и давно уже жажду послать Вам, Янжулу, Каблукову, Михайловскому, Ковалевскому и другим, но решительно не имею способа сделать это, так как даже разговаривать с этими людьми все равно что бить горохом об стену, а не то что добиться от них исполнения какой-нибудь элементарной обязанности всякого порядочного человека. Словно какое-то полное разложение всяких нравственных понятий. Быть может, Вы, дорогой Александр Иванович, сами возьмете на себя труд потребовать моим именем известное число экземпляров и распределите их между собою. Знаю, что это не особенная любезность с моей стороны, но я совершенно беспомощен со всеми ими и даже, представьте, не знаю до сих, в каком книжном магазине находится склад сочинений Рикардо! То же самое и с журналами, куда посылаешь статью, и месяца через три получаешь известие, что, к крайнему сожалению, она напечатана быть не может, потому ли, что слишком специальна, или потому, что уже есть такая же статья другого автора. Потом начинается печальнейшее путешествие статьи из журнала в журнал, причем в каждом она рассматривается два-три месяца, и ни один из 22 редакторов не утомит себя вопросом: да что же в это время автор изволит кушать? Кажется, не было б характера и уверенности в собственных силах, так никогда бы не взялся за перо. Только и помогает что юмор, представляющий в комическом виде суждения людей весьма мало смыслящих в деле и в то же время имеющих силу судить и вершать дела. Поистине, положение у нас писателя, не лишенного известности и кое-каких знаний и способностей, хуже положения всякаго подельщика, который все-таки знает вперед, когда получит свою заработную плату. Такого жалкого невнимания к интересам сотрудников, такого полнейшего равнодушия к их судьбе, такого истребления их способностей, как в настоящее время господствует в русской литературе, нельзя представить себе даже и во сне. И еще смеют жаловаться на пустоту литературы, не доставляя литератору человеческого существования. Прости, дорогой Александр Иванович, что высказываю Вам столько жалоб, которые, быть может, Вам вовсе не интересны, но уже очень накипело на душе. – Переходя еще раз к корректурам, замечу, что дальнейшее откладывание их высылки тем скучнее, что теперь уже остались самые пустяки, – вероятно, не более каких-нибудь пяти-шести корректур.

Шлем Вам и Ольге Егоровне

искренний привет.

Ваш Н. Зибер

* * *

Ялта

28 февраля 1885

12 марта

четверг

Дорогой и милый Александр Иванович

Спешу Вас уведомить, что я еще с осени живу в Ялте у моих родных. Здоровье мое, сильно расстроенное, теперь восстановляется под влиянием благодатного климата южного края понемногу каждый день. Ближайшие причины этого моего нынешнего состояния состоят в непрерывном пользовании совершенно чистым воздухом, к которому я особенно прибегаю во время моих многочисленных прогулок и движений по всей ялтинской долине вокруг целого громадного села Графа Мордвинова. Затем хорошая пища и все, что требуется для собственной гигиены, соблюдаемой мною неуклонно. Так, я раз в неделю купаюсь в пенной ванне из морской воды. Потом упражняюсь в гимнастических движениях несколько раз в месяц.

Меня сильно обеспокоила ваша болезнь «писчего спазма», но должны же быть против нее какие-нибудь медицинские средства?

Посылаю Вам мой и всех моих родных теплый и искренний привет Вашей семье, а также дорогому Ивану Ивановичу Янжулу с его семьею. Искренно преданный Вам Николай Зибер

Н. И. Зибер – И. И. Янжулу, 1873–1885 [370]

Берн, Innkerngasse 168

1 февраля 1882

Дорогой Иван Иванович!