Политическая экономия рантье

Нелепость бём-баверковской терминологии усугубляется ещё тем обстоятельством, что его понятию «некапиталистического» производства не соответствует никакого реального факта экономической действительности: производство при помощи «голых рук» принадлежит к одной из многочисленных фикций, вводимых Бёмом, о нём можно говорить лишь как о теоретической предельной величине при постоянно уменьшающейся доле мёртвого труда в производстве. И, наоборот, дикарь, ковыряющий палкой землю, превращается в «капиталиста», ведущего «капиталистическое» хозяйство и даже получающего «прибыль»!.. Но если всякое производство (так как производства без средств производства нет) является «капиталистическим», то в рамках этого «капиталистического» производства нужны же подразделения, ибо — как-никак — нужно отличать «капиталистическое» — капиталистическое производство и «капиталистическое» социалистическое, «капиталистическое» первобытно-коммунистическое и т. д. производства. А у Бём-Баверка и то, и другое, и третье — «капиталистическое производство», один термин для совершенно разнородных понятий.

Прекрасной иллюстрацией той огромной путаницы, которую вносит Бём-Баверк, может служит параграф о «прибыли в государстве социалистов» (Der Zins im Sozialistenstaat»). Оказывается, что в этом «государстве» сохранится во всей силе принцип прибыли, который теперь считают результатом эксплуатации. Эта «социалистическая эксплуатация» поясняется Бём-Ваверком следующим образом: пусть, говорит он, имеются две отрасли производства: работа пекаря — с одной стороны, работа по разведению лесов — с другой. В результате дневной работы пекаря получается продукт — хлеб, — ценность которого Бём определяет в 2 флорина (по Бёму «в социалистическом государстве» остаются даже флорины); дневная же работа лесоразводчика заключается в том, что он сажает сто молодых дубков, которые через 100 лет превращаются, без приложения добавочного труда, в большие деревья, ценностью каждое в 10 флоринов; таким образом, общая сумма производимой лесоразводчиком ценности будет 1 000 флоринов. Вот это-то обстоятельство — разница во времени производства (общая оценка всех относящихся сюда соображений будет дана нами в последующем изложении) — и служит основой образования прибыли. «Если, — говорит Бём-Баверк, — и лесоразводчикам плата точно так же, как и пекарям, ежедневно только 2 флорина, то по отношению к ним применяют ту же самую «эксплуатацию», какую теперь практикуют капиталистические предприниматели» ^[252]. За столетний промежуток времени совершается прирост ценности, и эту «прибавочную ценность» («Mehrwert») общество «кладёт себе в карман», отнимая её у произведших её работников; плодами работы пользуются, таким образом, «другие люди и к тому же, как и теперь (!), не на основе труда, а на основе собственности, или участия в собственности»^[253].

Всё это рассуждение неверно от начала до конца. Процесс произрастания ценности из земли не происходит даже в социалистическом обществе^[254]. Для последнего труд, затраченный на непосредственное производство предметов потребления, и труд, затрачиваемый на «отдалённую цель», имеет одинаковую важность, так как имеется заранее составленный хозяйственный план, и отдельные категории труда рассматриваются, как части совокупной общественной работы, которая необходима для того, чтобы непрерывно шёл процесс производства, воспроизводства и потребления. Как непрерывно и одновременно потребляются продукты различно удалённых единиц труда, точно так же непрерывно и одновременно идут различные по отдалённости своей цели трудовые процессы. Все части совокупного общественного труда связаны в единое неразрывное целое, где для определения доли каждого важно только одно (за вычетом в фонд средств производства): количество доставляемого труда. Это видно и из примера самого Бём-Баверка: когда он говорит о пекарях, продукты которых — хлеб, то он забывает совершенно, что хлеб вовсе не продукт труда только пекарей, а всех работников, начиная с тех из них, которые когда-то были заняты в сельском хозяйстве; труд пекарей — только заключительное звено. Таким образом, если наши лесоразводчики получают продукты сообразно своему труду, то они получают общественные трудовые единицы различной степени удалённости, т. е. находятся по отношению к остальным членам общества в точно таком же положении, как и всякая другая категория работников, ибо — повторяем — при данном хозяйственном плане важность работы не зависит от отдалённости её цели^[255].