Политическая экономия рантье

«Если бы капиталисты реализовали весь свой имущественный запас, как настоящее благо, то есть если бы они их непосредственно потребляли, тогда, конечно, потребности настоящего времени были бы с избытком покрыты, в то время как потребности будущего остались бы совершенно без удовлетворения… Поскольку речь идёт не о чём ином, как об отношении между потребностями и средствами их удовлетворения в настоящем и будущем, постольку для владельца имущественного запаса, превосходящего потребности настоящего времени, настоящие блага, как таковые, имеют даже меньшую ценность, чем благо будущее»^[288].

Для капиталиста настоящие блага, превышающие его собственные потребности, полезны постольку, поскольку он их производительно потребляет, т. е. поскольку он превращает их в будущие блага. Это обстоятельство способствует «переоценке» не настоящих, а как раз будущих благ, в нашем случае труда. Итак, и на стороне спроса, и на стороне предложения, «первая причина» оказывается абсолютно недействительной.

Переходим теперь ко «второй причине». Она заключается в том, что «мы систематически недооцениваем наши будущие потребности и средства, которые служат для их удовлетворения»^[289]. Бём-Баверк нисколько не сомневается в самом факте; он говорит только, что этот факт имеется лишь в различной степени, смотря по нации, возрасту, личности; особенно ярко — говорит Бём — проявляется он у детей и дикарей («ganz krass tritt sie uns bei Kindern und Wilden entgegen»). Бём-Баверк приводит три основания, которые вызывают это явление: 1) неполнота (Lückenhaftigkeit) представлений о будущих потребностях; 2) «порок воли», который заставляет предпочитать настоящее, несмотря даже на сознание негодности такого действия; 3) «соображения о краткости и непрочности нашей жизни» («die Rücksicht auf die Kürze und Unsicherheit unseres Lebens»).

Нам кажется, что эта «вторая причина» настолько же недостаточна, как и первая. Поскольку имеется хозяйство, постольку имеется определённый хозяйственный план, принимающий во внимание потребности не только настоящего, но и потребности будущего. «Дикарей» и «детей», о которых говорит Бём-Баверк, никоим образом нельзя брать, как пример. Какое влияние может оказать «неполнота представлений о будущем», «порок воли» или «соображение о краткости и непрочности нашей жизни» на бухгалтерские расчёты современного крупного предпринимателя? Хозяйство имеет свою логику, и мотивы хозяйственной деятельности, хозяйственный расчёт, как небо от земли, далеки от мотивов дикарей и детей. Наоборот, сбережение денег, — если оно выгодно, — выжидание конъюнктуры, сложные планы относительно будущего etc. суть отличительные признаки капиталистического хозяйства; если капиталист и бывает «ребёнком», то он поступает так лишь с своими «карманными деньгами», основные же ценности, операции предпринимательского характера, ведутся на основе самого строгого расчёта. По этому поводу совершенно правильно замечает Визер: «Мне кажется, что в условиях цивилизации всякий хороший хозяин, а по сути дела также и все средние элементы научились в некотором отношении преодолевать эту слабость человеческой природы (т. е. недооценку будущих благ. Н. Б.) … Необходимость забот о будущем здесь особенно велика, и не было бы никакого чуда в том, если бы она тут особенно резко проявлялась» ^[290].

Кроме того, привлекать для объяснения прибыли на капитал риск, связанный с «будущим», нельзя даже с точки зрения Бёма, ибо, как говорит Борткевич, «в бём-баверковской теории речь идёт об объяснении процента на капитал в собственном смысле т. е. чистого процента, а не валового, который, среди прочих составных частей, содержит и премию на риск, причём последняя считается с моментом неустойчивости и выключается из рассмотрения, поскольку вопрос касается чистого процента»^[291].