Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Завершающий этап разработки Конституции был связан с ее формальным принятием и легитимацией. 10 ноября 1936 г. Редакционная группа представила Сталину проект с поправками и письмом Я. Яковлева:: «Т. Сталину! Согласно Вашего поручения, я прочел все собранные поправки к проекту Конституции и обдумал проект Конституции СССР в сопоставлении с проектами Конституции союзных республик. Справа на машинке – написал черновой набросок некоторых поправок. С ком. пр. Я. Яковлев» (ноябрь 1936)[1230]. В проект Конституции предполагалось внести 61 дополнение и изменение, значительная часть которых имела редакционный характер. Итоговый проект, одобренный Редакционной подкомиссией Конституционной комиссии, был направлен на рассмотрение Конституционной комиссии ЦИК Союза ССР[1231]. Проект Конституции Союза ССР, рассмотренный Конституционной комиссией ЦИК Союза ССР и одобренный Президиумом ЦИК Союза ССР, был внесен на рассмотрение Всесоюзного съезда Советов[1232]. Для рассмотрения поправок и дополнений VIII Чрезвычайный съезд Советов, открывшийся 25 ноября 1936 г., образовал Редакционную комиссию, которая внесла в проект 43 поправки, касающиеся 32 статей Конституции. Из них, по словам Сталина, «можно было бы признать сколько-нибудь существенными 6 или 7 поправок»[1233]. 5 декабря 1936 г. в результате постатейного голосования проекта был единогласно утвержден окончательный текст Конституции 1936 г.[1234]

Принятие Конституции на VIII Чрезвычайном съезде Советов было режиссировано таким образом, чтобы зафиксировать когнитивный поворот общества как «победу социализма в новой советской Конституции, созданной гением Сталина»[1235]. Первая задача заключалась в демонстрации социальной поддержки диктатуры широкими слоями населения – крестьянства и беспартийных. Доказательством в докладе председателя мандатной комиссии съезда Я. А. Яковлева служило увеличение представительства этой категории «строителей социалистического общества», или так называемых «непартийных большевиков» по сравнению со II съездом (когда принималась Конституция 1924 г.)[1236]. Вторая задача заключалась в демонстрации преимуществ советской демократии в сравнении с Веймарской Конституцией и диктатурой Гитлера, в отличие от Сталина, пришедшего к власти путем всеобщих выборов. Подчеркивалась поэтому важность перехода к всеобщему избирательному праву при одновременном призыве к продолжению террора – уничтожению «врагов социализма», в качестве которых фигурировали как фашисты, так и сторонники оппозиции, вообще «вредители». «Советский народ, – отмечалось в прениях, – считает, что именно потому, что он монолитен, сплочен в своих действиях, именно потому, что он ценой величайших жертв создал свое социалистическое отечество, он вправе и обязан уничтожить всякого врага – троцкиста, зиновьевца, националиста, меньшевика… (продолжительные аплодисменты)… который имеет поднять руку против социалистического строительства, против его испытанных, верных руководителей»[1237]. Третья задача может быть определена как конституционная легитимация сталинского руководства. «Сталинская Конституция», согласно ее апологетам, это «могучее дыхание подлинной свободы»[1238], «хартия победившего в СССР социализма», «программа борьбы за социализм во всем мире»[1239], «единственная в мире подлинно гуманистическая конституция»[1240]. В обильном славословии в адрес Сталина на первое место выдвигалась его роль как теоретика коммунизма, создателя новой политической системы и ее символа – «вождь, гигант человечества, наш отец»[1241].

12. Консолидация режима единоличной диктатуры: выборы, террор и культ личности

Проведенный анализ позволяет ответить на вопрос о роли Конституции 1936 г. в формировании сталинского режима. Он может быть определен как цезаристская диктатура, социологическая формула которой состоит в расширении социальной базы режима при устранении прежних элитных групп для обеспечения прямой легитимации единоличной монополии диктатора на власть и насилие.