Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

В тезисах Рейснера о сущности власти эта конструкция выглядит следующим образом: РСФСР есть «свободное, социалистическое сообщество всех трудящихся», объединенных «в классовые, трудовые, профессиональные, хозяйственные и политические союзы», которые «составляют на местах федеративные общины для ведения социалистического хозяйства, для организации государственной жизни и культурной деятельности» и «именуются коммунами». Во главе каждой из них стоит Совет рабочих, крестьянских, казачьих, батрацких, и вообще трудовых депутатов, формируемый из выборных представителей соответствующих «хозяйственно-общинных союзов и соединений». В случае победы мировой революции и образования Федеративного Союза соединенных социалистических федеративных республик, Российская республика входит в него на тех же основаниях «в целях всеобщего торжества социализма, преуспеяния, мира и братства народов». В целом построение политической системы должно вестись не сверху, а снизу – путем концентрации полномочий в региональных структурах власти и институтах с последующим их делегированием в центр[509]. В качестве основания для таких построений приводилось устройство наиболее развитой Кронштадтской коммуны[510], Советов Западной области[511], Тверского Совета, Можайского, Гжатского и Курского советов, уставы уездных советов (например, Касимовского)[512]. Но ими вполне могли стать и более крупные политические образования, возникшие в процессе децентрализации власти, о чем свидетельствует, например, «Проект организации федеративной советской власти в Сибири»[513]. Данные проекты, стремившиеся перевести на правовой язык идею государства-коммуны, страдали идеализмом, тенденцией к децентрализации и плохо соотносились со стремлением большевиков легитимировать собственную власть.

Национально-территориальный принцип построения федерации формально был выдвинут И. Сталиным в противоположность коммунитарной концепции Рейснера, которую он определял как анархо-синдикалистскую. Сталин, по его признанию, вовсе «не принадлежал к тем людям, которые при упоминании слова “анархизм” презрительно отворачиваются», но видел его коренной недостаток в противопоставлении личности – массе и отрицании классовой диктатуры[514]. В представленных Сталиным тезисах «О типе Федерации Российской советской республики» она определялась как переходный политический режим в форме «диктатуры пролетариата и деревенской бедноты», а государственное устройство – как федерация автономий. «Исходными пунктами Конституции, – считал Сталин, – должны быть: с одной стороны решение III съезда Советов о Российской Советской Республике, “как федерации Советских республик”, “народов России”, и с другой стороны – наличность “областей, отличающихся особым бытом и национальным составом”, т. е. областей, населенных отдельными народами, требующими широкой автономии на основе федерации». Интересы этих национальных субъектов федерации должны быть представлены автономными органами ВСНХ[515] или «соответствующими органами СНК»[516]. В рамках этой концепции Федеративная Социалистическая республика есть «свободный союз», вся власть в котором осуществляется «трудовым населением через Центральные и Местные Советы и Съезды Советов рабочих, солдатских, крестьянских, батрацких и иных трудовых депутатов». Включение конфедеративного принципа (права на выход из союза) было связано с мессианскими тенденциями большевизма, декларировавшего всем народам право вступления в федерацию «на началах полного равенства и свободы по решению соответственных Рабочих и Крестьянских Советов или им подобных классовых установлений трудящегося населения», а «при образовании Федеративной Социалистической Республики народов Европы или всего мира, Российская Республика входит в состав мирового или европейского союза» на тех же классовых основаниях[517].