Политическая культура древней Японии

Законодательство до некоторой степени определяло взаимоотношения между тэнно и другими органами высшего управления, разграничивало (хотя и не всегда достаточно четко) границы их компетенции. Из высших государственных органов непосредственно подчинялась тэнно Палата небесных и земных божеств (Дзингикан), что служит свидетельством того, что главной функцией правителя в рассматриваемый период было управление ритуальным комплексом, связанным с синто. В отличие от самих тэнно, которые, как уже указывалось, достаточно часто отрекались от трона, высшие должностные лица, как правило, заканчивали свою жизнь, находясь на служебном посту. В этом, в частности, состоит одна из особенностей статуса тэнно, которая решительно выделяла его из среды остальной высшей знати.

Принципы меритократии не получили широкого распространения в японском обществе, и множество должностей были в той или иной степени наследственными. Это касается как самого верха иерархической социальной пирамиды (начиная с самого тэнно), так и мелких должностей (например, должности управителей уездов также в реальности передавались по наследству, несмотря на определенные попытки центральной власти делегировать на места своих представителей^[665]). Согласно законодательству, назначение чиновников 5-го ранга и выше осуществлялись непосредственно тэнно (требовало его утверждения), но в силу господства наследственных принципов управления число реальных кандидатов на ту или иную должность было сравнительно невелико. Свое законченное и, отчасти, абсурдное выражение аристократический принцип находит в том, что уже в конце VIII в. тэнно фактически не был волен назначать главного, левого и правого министров — ими, за редкими исключениями, почти автоматически становились представители северной ветви рода Фудзивара (в конце VI-первой половине VII вв. высшую должность — ооми — неизменно занимал род Сога).

Аристократические основы управления достаточно надежно предотвращали появление временщиков и фаворитов незнатного происхождения (пожалуй, единственным явным исключением был монах Докё — фаворит императрицы Сётоку).

Вместе с тем необходимо признать, что формально тэнно являлся высшей земной инстанцией, ответственной за приведение людского хаоса в упорядоченное (структурированное) состояние. Тэнно жаловал не только ранги и должности, но и фамилии, которые служили одним из индикаторов статуса. Хотя то или иное конкретное значение даруемой фамилии адекватно истолковывается далеко не всегда, сами полномочия тэнно в этой части заслуживают внимания.

Главным органом управления при царе была боярская дума (аналог Дадзёкан), решавшая важнейшие стратегические вопросы управления. Список вопросов, находившихся в компетенции думы (равно как и сам ее статус), законодательно определен не был (системное административное законодательство в России отсутствовало). Члены думы (за исключением немногочисленных думских дьяков) не знали, как правило, профессиональной специализации в делах управления и считались универсальными экспертами в любой области, но в реальности главным их занятием было обсуждение вопросов, связанных с военным делом и международными отношениями. Показательно, что летописи практически не приводят данных о назначении на постоянные должности в государственном аппарате (например, на должности руководителей приказов), но постоянно отмечают назначения на военные и дипломатические должности, которые имели временный характер, что характеризует ценностные установки политической элиты. Получается, что эта элита предстает как сборище порученцев великого князя или царя.

Количественный состав Думы не был постоянным (он зависел от текущей политической ситуации, а не от определенного законом штатного расписания), но не будет ошибкой сказать, что в думе обычно заседало несколько десятков человек[666]. То есть в России число людей, непосредственно причастных к высшей политике, было намного больше, чем в Японии. Однако в реальности, несмотря на обычную формулу указов («царь указал и бояре приговорили»), влияние царя на текущую политику и на кадровые вопросы было значительно большим, чем то наблюдается в Японии^[667], и многие вопросы решались с помощью «именных указов» без думского обсуждения^[668]). Особенно велики полномочия царя были при назначении на должности. Пожалуй, единственной областью, в которой права тэнно при назначении на соответствующую должность следует признать большими, чем у русского царя, были его прерогативы по назначению церковных иерархов (см. ниже). Поскольку отношения между царем и думой законодательно определены не были, это оставляло огромные возможности для произвола.