Политическая культура древней Японии

Складывается впечатление, что начиная с VIII в. участие тэнно в судебных делах в «прокурорской» функции считалось нежелательным (законом ограничивается и время, когда можно было обращаться к тэнно за судебными санкциями в случае предполагаемого вынесения смертного приговора — исключается время различных праздников и ритуалов). Если относительно ранних правителей фиксируется довольно много сообщений, когда они сами вершат суд^[680], то позднее эта функция редуцируется. Так, крайнее осуждение составителей «Нихон секи» (исходивших прежде всего из мыслительных конструктов VIII в.) заслуживает Бурэцу, о котором в записях, предваряющих основное изложений событий его правления, сообщается: «Став взрослым, он увлекся наказаниями преступников и законами о наказаниях. Он хорошо разбирался в законах, до заката солнца занимался делами, выискивал преступления, чтобы никто не избежал наказания. Много сотворил он злого, среди дел его ни одного хорошего не было. Не было казни, на которой бы он с удовольствием не присутствовал. Люди в стране боялись и трепетали».

Согласно японскому законодательству, наказания преступников в провинции находились в компетенции местных органов власти. Жители столицы и чиновники центральных ведомств в случае совершения тяжких преступлений подлежали суду Министерства наказаний (Кэйбусё). При наказании смертной казнью было необходимо получить санкцию тэнно, если приговор выносился в столице, и санкцию Дадзёкан, если речь шла о преступлениях, совершенных в провинциях.

Наказания, выносимые непосредственно тэнно, наблюдаются чрезвычайно редко. В хронике «Секу нихонги» почти не содержится приказаний тэнно о смертной казни применительно к конкретному лицу (к крайне немногочисленным исключениям относится повеление Сёму казнить поднявшего в 740 г. мятеж; Фудзивара-но Хироцугу^[681]). Последний смертный приговор, вынесенный тэнно, фиксируется в 810 г.[682] После этого казней в столице не наблюдается в течении трех с половиной веков (вплоть до «мятежа годов Хогэн», 1156 г.). В значительной степени это было связано с верой в то, что вынесший наказание (в особенности если это была смертная казнь) может подвергнуться мщению со стороны «неуспокоенного» духа наказанного или казненного^[683]. В связи с этим смерти физической власть в лице тэнно предпочитала смерть «гражданскую» — лишение должности, ранга, удаление из столицы (ссылку).

Мало прибегая к данному ему законом правом выносить наказания, тэнно весьма часто пользовался своей привилегией на объявление амнистий, что считалось, в соответствии с китайской политической философией, делом угодным Небу^[684].

Основной судебной функцией тэнно является не наказание, а смягчение наказаний или полное освобождение от них^[685], т. е. помилование, которое находилось в исключительной компетенции тэнно. Согласно нашим подсчетам, в «Секу нихонги» встречается 124 указания на проведение амнистий, т. е. объявление амнистии было одним из наиболее частотных распоряжений тэнно^[686]. Амнистия считалась не столько выражением абстрактной душевной «доброты», сколько деянием всегосударственной значимости: объявлению амнистии обычно предшествовали какие-нибудь несчастия. Предполагалось, что в ответ на амнистию Небо смягчит те санкции, которое оно обрушивает на тэнно и его государство за неправедное управление, проявлением которого были политические неурядицы, природные бедствия, болезни, неурожай и т. п. В связи с этим амнистии объявлялись по случаю заговоров, землетрясений, засух, недорода, эпидемий, болезней членов правящей фамилии, голода. Кроме того, амнистия обычно объявлялась и при вступлении нового тэнно на престол.

Роль тэнно как высшего судьи выявляется не столько в его непосредственном праве на суд по конкретным делам, сколько в праве на пересмотр законодательства, в том числе и уголовного, что принимало форму указов. В соответствии с этими указами (т. е. в соответствии с законом) соответствующие ведомства должны были наказывать виновных. Так, например, в указе Гэммэй, осуждающем фальшивомонетчиков, говорилось: «Отныне и впредь с теми, кто чеканит серебряную монету, поступать так: самих их обращать в государственных рабов, имущество — отдавать донесшему на них. Тех, кто подделывает серебряные монеты, наказывать 200 ударами палками и отправлять на общественные работы. Знавший о преступлении, но не донесший о нем, наказывается наравне с преступником».^[687] Число аналогичных указов было бы легко умножить.^[688]