Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905

В конце весны 1901 г. Особое совещание рассматривало доклад Департамента полиции о 62 лицах «радикально-оппозиционной группы» (ее определение, сформулированное в самом Департаменте, по сути самого сконструировавшего отдельных деятелей в общность с таким названием, давалось в предыдущих главах). Доклад опирался в том числе на обыски, проведенные одновременно у членов группы в ночь с 17 на 18 апреля 1901 г., итоговое решение состояло в «высылке из Санкт-Петербурга, с воспрещением жительства в столицах, столичных губерниях, университетских городах и фабричных местностях, сроком от 2 до 3 лет, соответственно степени виновности каждого, с подчинением одних гласному, других негласному надзору полиции»957. Среди членов «радикально-оппозиционной группы», которых коснулось это постановление Особого совещания, были такие известные личности, как Н.Ф. Анненский, К.Д. Бальмонт, В.Л. Глинка, М.Ю. Гольдштейн, М.С. Ермолаев, В. Ионов, А.М. Калмыкова, В.Ф. Караваев, А.А. Корнилов, В.П. Кранихельд, Н.Г. Кулябко-Корецкий, П.Ф. Лесгафт, В.В. Лесевич, П.П. Маслов, В.Я. Муринов, А. Муринова, А.А. Никонов, Л.Ф. Пантелеев, А.В. Пешехонов, В.А. Поссе, Ф.И. Родичев, Н.А. Рубакин, В.В. Святловский, П.Б. Струве, В.Ф. Тотомианц, М.И. Туган-Барановский, Г.А. Фальборк, М.М. Филиппов, В.И. Чарнолуский, А.И. Яроцкий и др. Одновременно Особым совещанием было принято решение о закрытии марксистского журнала «Жизнь» и Союза писателей958.

Заведующий Особого отдела Департамента полиции Л.А. Ратаев так писал по этому поводу начальнику Московского охранного отделения С.В. Зубатову: «Результаты Особого совещания 7 мая вам, конечно, известны… Закатали еще 44 человек, причем Калмыкову закатали на 3 года… Такой же участи подверглись Фальборк, Чарнолуский, Рубакин, Вадим Ионов и еще кто-то. По отношению к Калмычихе я с убеждением могу сказать: “Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыка, по глаголу Твоему, с миром”»959. Радость Ратаева была преждевременной: наказание Г.А. Фальборку, В.И. Чарнолускому и П.Ф. Лесгафту отменили в течение 1902 г.960, – правда, не прошло и полутора лет, как в Особое совещание снова были внесены доклады о Чарнолуском и Фальборке, на этот раз в связи с организованной ими «демонстрацией» на съезде деятелей по техническому и народному образованию961. В этот раз наказание Особого совещания было более суровым: например, Чарнолуского было решено отправить в Якутскую область на 5 лет.

По окончании сроков административной высылки, в основном через два года, многим участникам «радикально-оппозиционной группы», по заведенной практике, было воспрещено проживание в столицах и столичных губерниях962.

Что касается «карательно-репрессивной» стратегии Департамента в отношении обществ, то здесь было больше возможностей – в сравнении с деятельностью отдельных людей – для использования не только нормативно-правовой базы (инструкции, циркуляры), но и законодательства, чем в Департаменте полиции активно пользовались963.

Отношение к обществам со стороны власти в целом было прописано еще в «Законе о противозаконных сообществах» 1866 г. К ним были отнесены все тайные общества, все общества, преследующие вредную цель, и потому не утвержденные Министерством внутренних дел, а также все общества, которые, будучи дозволенными, уклоняются от своей указанной цели или прикрывают благовидными действиями такое направление, которое в каком-либо отношении вредно для государственного благоустройства или общественной нравственности964.

Для диагностики политической полицией уклонения общества от собственной цели первоочередное значение имел текст устава, т.к. все общественные организации, возникавшие в легальном пространстве (сейчас не идет речь о «противозаконных тайных сообществах»), имели так называемый разрешительный порядок образования – учредители общества должны были представлять в Министерство внутренних дел свой устав, а также изменения в нем, на утверждение965. Исследователь российской бюрократии Д.И. Раскин отмечает: «Роль государственного регулирования правовых оснований деятельности этих объединений (научных, технических, обществ взаимопомощи, сельскохозяйственных, благотворительных, профессиональных, просветительских, художественных) оставалась решающей, причем это касалось как обществ, находившихся под высочайшим покровительством, так и всех неправительственных организаций. Их уставы утверждались либо в законодательном порядке, либо специальными административными распоряжениями (на уровне не менее министерского)». При этом «многие общественные организации были политизированы и использовали уставные цели как прикрытие для иных сугубо партийных целей»966.