Политические деятели викторианской Англии

Когда Каннинг формировал свой кабинет, многие ортодоксальные тори игнорировали его. Правительство поддержали многие виги, которые и вошли в министерство. Среди них был и лорд Ленсдаун, который выхлопотал для Эдварда Стэнли правительственный пост. В следующем кабинете, который образовал лорд Годерич, Стэнли стал государственным секретарём (заместителем министра) по делам колоний. В этой сфере он зарекомендовал себя как устойчивый приверженец либеральных идей. Однако вскоре умеренного Годерича сменил более консервативный Веллингтон. Стэнли не вошёл в его правительство и заявил, что будет поддерживать его, только если новый премьер-министр будет следовать линии Каннинга. Поскольку этого в целом не произошло, Стэнли был среди активных членов оппозиции. Правда, он поддержал правительственный акт об эмансипации католиков, а в момент острого кризиса 1830 года, связанного с борьбой за реформу, он вместе с Грехемом был готов поддержать «железного герцога», если он пойдёт на компромисс. Этого, как известно, не произошло, к власти пришли виги во главе с лордом Греем.

Стэнли был предложен ответственный, но весьма хлопотный пост министра по делам Ирландии, а в то бурное время ответственность только возросла. В этом качестве Стэнли пришлось вести ожесточённую политическую борьбу с ирландским радикалом О’Коннелом. Стычки между ними перешли в длительную конфронтацию, ибо Стэнли олицетворял собой всё то, что так ненавидел его противник. К тому же он считал министра ответственным за бедственное положение его страны. В 1831 году там возник очередной неурожай и, как следствие, голод. О’Коннел обвинил Стэнли в преступной бездеятельности. Это была неправда. Стэнли считался одним из талантливых администраторов вообще и в Ирландии в частности. Он предложи ассигновать около полумилионна фунтов на организацию общественных работ, но правительство, занятое другими проблемами, сократило эту сумму. В дальнейшем много времени и сил отрывала «ирландская рутина» — повседневная бюрократическая текучая жизнь, которую Стэнли не любил[84].

Начало 1830-х годов ознаменовалось «битвами за реформу». Несмотря на свое происхождение, Стэнли активно поддержал ее. Он принял участие в дебатах и убеждал короля пойти на назначение новых пэров, чтобы сломить сопротивление верхней палаты. Тогда же он снискал славу самого блистательного оратора и дебатёра, которую сохранил до конца своей жизни. Он умело разбивал доводы оппонентов, ловко использовал не только красноречие и приёмы риторики, но и логику. Его аргументацию было трудно опровергнуть, как нелегко было найти брешь в железной последовательности рассуждений. Его аристократичная внешность и твёрдый голос могли смутить многих «горячих агитаторов».

В 1833 году он стал министром по делам колоний. Недолгое пребывание на этом посту ознаменовалось важным мероприятием — Стэнли стал одним из авторов и проводников закона об освобождении рабов в Британии и её колониях. Вскоре возник министерский кризис по поводу очередного закона о церкви, которых тогда издавалось много и которые нередко служили причиной многих раздоров, так как воспринимались почти как конституционные. Стэнли покинул правительство. Кроме того, он желал не допустить перехода поста премьер-министра к лорду Джону Расселу. Это привело к небольшому внутрипартийному кризису. Его итогом стало недолгое первое министерство Мельбурна, которое сменило консервативное правительство Пиля. Последний просил о встрече, произошёл обмен серьёзными и содержательными письмами, но Стэнли отказался войти в кабинет, хотя и обещал ему поддержку. Как пишет У. Джонс[85], лорд Стэнли «оказался в положении арбитра в борьбе между тори и вигами».

Вскоре он покинул клуб Брукса, что означало разрыв с вигами. Возникла небольшая, но влиятельная группа, известная как «желтые нарциссы Дерби» (Derby Dilly). Именно о них Пиль писал как о небольшой, но важной группе, которая присутствует в парламенте и не поддерживает правительство наряду с радикалами и ирландцами[86].