Политические деятели викторианской Англии

В 1865 году умер лорд Палмерстон. Это событие заметно всколыхнуло страну. Всего через несколько месяцев прокатились демонстрации с требованием расширения избирательного права. Кабинет вигов пошел на уступки и канцлер казначейства Гладстон внёс в палату общин соответствующий законопроект. Он носил половинчатый и паллиативный характер. В итоге консерваторы нашли его излишне радикальным, а радикалы — слишком консервативным. Дизраэли как лидер оппозиции должен был возглавить борьбу против этого законопроекта. Путём открытой борьбы на заседаниях палаты и скрытых переговоров с лидерами правого крыла вигов он добился того, что палата общин незначительным большинством проголосовала против проекта Гладстона.

Министерство Рассела пало и на смену ему пришло правительство Дерби. Дизраэли вновь стал министром финансов и лидером палаты общин. В этом качестве ему приходилось решать вопрос о целесообразности реформы парламента. Сам он был уверен в необходимости этой меры. Ещё в 1859 году он предлагал проект избирательной реформы, который не нашёл поддержки в парламенте. Сложившаяся ситуация открывала возможность привлечения на свою сторону новых слоев и позволяла опровергнуть мнение о консервативной партии как оплоте реакции и противнице реформ. Это было проведение в жизнь тех принципов, о которых Дизраэли писал в 1840-е годы. Позднее эта политика получила название демократического торизма или народного торизма. Необходимо было убедить в этом партию. Это уже не были тори 1830 года. Те из них, кого не убедили доводы Дизраэли, толпы народа и перспективы политической победы, поддались на уговоры лорда Дерби. Только немногочисленные члены партии пошли против лидеров. В их числе и будущий премьер лорд Солсбери, который даже покинул кабинет в знак протеста. Либералы не могли по идейным соображениям голосовать против билля, который был либеральнее, чем тот, что предлагал Гладстон. В итоге бесконечных голосований, интриг и речей, о чем уже говорилось выше, билль прошёл все стадии обсуждения и летом 1867 года стал законом. Дизраэли торжествовал — тори за полгода провели меру, которую либералы обещали более тридцати лет. «Я встретил за завтраком Гладстона, — писал один из членов парламента, — и он совершенно ошеломлен демонической ловкостью Диззи»[177].

Когда были оглашены итоги голосования, товарищи по партии встретили его овацией. В курительной комнате все спешили поздравить и пожать руку. Когда по дороге домой он зашел в Карлтон-клуб, штаб-квартиру своей партии, его встретил накрытый стол, хлопки открывающихся бутылок шампанского и новые аплодисменты коллег. Он быстро принял поздравления и отправился домой, где его давно уже ждала жена. Она приготовила пирог и бутылку шампанского. Он выпил всю бутылку, съел половину пирога и горячо поблагодарил супругу[178].

Многие пытались объяснить проведение реформы 1867 года оппортунизмом и беспринципностью Дизраэли. Это не верно. Идеи, куда более радикальные, были высказаны им ещё в середине 1840-х годов. Теперь у него появилась возможность действовать. На более радикальные меры он не мог пойти. По сути дела, проведение акта о реформе 1867 года окончательно утвердило лидерство Дизраэли в партии. Её номинальный лидер лорд, шеф Дерби, понял, что может оставить консерваторов в надежных руках. Поскольку приступы подагры у него участились и стали более мучительными, он заявил о своем окончательном намерении после начала сессии 1868 года уйти в отставку. Дизраэли уговаривал и упрашивал своего товарища и друга сохранить свой пост. В этом не было лицемерия. Теперь в Дерби он не нуждался. Это было проявление признательности и уважения к человеку, который был с ним в самые тяжелые минуты. В конце февраля Дерби отправился к королеве и вручил ей прошение об отставке, посоветовав послать за Дизраэли. 27 февраля 1868 года генерал Грей, сын премьер-министра лорда Грея и противник Дизраэли на выборах 1832 года, прибыл к лидеру консерваторов как секретарь королевы с предложением немедленно прибыть в загородную резиденцию Виктории в Осборн-Хаус. Тем же вечером королева вручила ему печати и полномочия премьер-министра. По возвращении домой его ждало письмо его предшественника. «Вы честно и с честью достигли верхней ступени политической лестницы. Желаю Вам долго сохранить это положение». Когда он вошел в палату, говорил один из апостолов либерализма Джон Стюарт Милль. Ему пришлось прервать свою речь из-за шумного приветствия, устроенного для Дизраэли. «Ну вот, — сказал тот, — я и взобрался на верхушку качающейся мачты!» (I have climbed to the top of the greasy pole)[179]. Здесь имеется в виду ярмарочный шест с призами, на который надо забраться, чтобы их снять.