Политические клубы и Перестройка в России. Оппозиция без диссидентства

Когда в ноябре 1987 года Б. Ельцин был снят со своей должности и заменен Л. Зайковым, в отношениях с неформалами устанавливается относительная стабильность. И хотя новый первый секретарь – консерватор и занимает сильную позицию в Политбюро в качестве заведующего военно-промышленным комплексом, он отнюдь не ставит под вопрос работу специального сектора МГК и обоих райкомов[178].

В ЦК КПСС борьба за власть между консерваторами и реформаторами создает благодатную почву для инструментализации активности неформальных клубов. Главную поддержку они находят в отделе пропаганды и культуры под управлением А. Яковлева (1985 – октябрь 1988), а также в отделе науки. Их главные противники, то есть консерваторы, представлены Е. Лигачевым, вторым лицом Политбюро; он возглавляет Секретариат ЦК, где занимает должность секретаря по идеологии. Таким образом, Яковлев и Лигачев являлись прямыми конкурентами в области идеологии, и стратегическая война между ними продолжалась вплоть до октября 1988 года (еще в марте 1988-го оба были отстранены от контроля над идеологией). Случаи прямого вмешательства высших эшелонов власти в политику в отношении неформалов хоть и редко, но бывали. Так, во время XIX Партконференции (лето 1988) реформаторы демонстрируют неформальному движению знаки публичного признания: в итоговом документе о клубах упоминается скорее в позитивном смысле. Органы прессы, ставшие проводниками гласности (Агентство печати «Новости», «Огонек», «Московские новости», «Литературная газета») под покровительством А. Яковлева, дают клубам площадку для высказывания и используют их как источник информации[179].

Молчание или замешательство в высших эшелонах являются важнейшими факторами этого пространства игры. Неясность позволяет райкомам пользоваться относительной автономией, а вверенная им специфическая задача дает им больше веса во властных отношениях внутри партии. Однако, с другой стороны, колебания высших инстанций подвергают их риску быть призванными к ответу за возможные эксцессы. А риск этот значителен, поскольку неформальные клубы ведут двойную игру в отношении партийных реформаторов.

Новые правила игры

Диссидентство как антимодель

Неформальные лидеры исходят из того факта, что политическая конъюнктура изменилась и необходим разрыв с диссидентским мировоззрением и прежними способами действия. Г. Павловский, один из руководителей «Клуба социальных инициатив» (КСИ), открывает Информационную встречу-диалог «Общественные инициативы в Перестройке» в августе 1987 года (первая всесоюзная конференция неформальных клубов) весьма открытым заявлением о необходимости новых позиций:

Мы бы сегодня не собрались, если бы не появились в нашей среде, вокруг нее люди, которые поняли раньше нас, что прежняя ситуация изменилась, что прежняя ситуация больше не существует, что возникла новая, более конституционная концепция легальности[180]. Эта легальность означает открытую, честную игру в сотрудничестве с государством, без игры в оппозицию, потому что те, кто сегодня играют в оппозицию, фактически обыгрывают идеи, выдвинутые правительством, обращая их против правительства. Это, по-моему, не очень честно. И речь идет просто о том, чтобы вывести это движение из каких-то стесненных условий, причем стесненных даже уже не по чьей-то вине, а по нашей, на широкий информационный и общественный простор[181].