Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Не все, возможно, согласятся с такой предельно положительной оценкой научных достижений Т.Д. Лысенко. Но если его вклад в развитии науки признан зарубежными специалистами (см. подробнее Животовский, 2014), то почему наши ученые не хотят поддержать их в этом. Более того, говорят о Т.Д. Лысенко как о создателе лженаучного направления, предлагая тем самым вычеркнуть из перечня открытий то, которое он сделал. В этой связи могут напомнить об августовской сессии ВАСХНИЛ и разгроме генетики, в котором так или иначе был замешан Лысенко. А что пишет по этому поводу Даниел Чамовиц? Читаем (2015, с. 172-173): «Советское руководство было настолько воодушевлено работами Лысенко, что с 1948 по 1964 год несогласие с его выводами было противозаконно».

На мой взгляд вполне трезвая и взвешенная позиция зарубежного ученого в отношении нас. Более того, создается впечатление, что американский ученый, прежде чем писать о Т.Д. Лысенко, изучил постановление августовской сессии. А в нем сказано, что мичуринская биология поддерживается на государственно уровне, т.е. становится в нашей стране нормативной наукой, которую критиковать как дисциплину нельзя. О чем и сказал Д. Чамовиц. Второе, что следует из его оценки, касается меры ответственности: не ученый Лысенко повинен в бедах генетики, но советское руководство. Если правительство поддержало Т.Д. Лысенко, то на это были какие-то важные политические причины. Их надо в первую очередь понять, а потом уже выяснять роль в этом деле Лысенко и других действующих лиц из числа ученых.

Д. Чамовиц (с. 172) отметил, что Т.Д. Лысенко «отверг классическую генетику Менделя... и продвигал идею о формировании характеристик организма под воздействием окружающей среды...Он также утверждал, что эти приобретенные свойства передаются последующим поколениям». Д. Чамовиц, однако, не увидел в этих воззрениях чего-то странного, что следует непременно осудить и тем более доказывать, что Лысенко ошибался. Не он один придерживался этих ламаркистских взглядов. Они связаны с определенной традицией, которая насчитывает уже более двухсот лет. Мы почитаем ушедших ученых не за их ошибки, но за положительны знания, которые двигают науку вперед. Это в равной мере касается и критиков. Какие положительные знания принес бы в науку Д. Чамовиц, если бы показал в очередной раз, что в отношении Менделя и его открытий Лысенко определенно намудрил. Безусловно этот момент может заинтересовать историков науки, если они захотят выяснить действительные причины принятия большим ученым такого решения, а не будут заниматься политическими обвинениями и уличать его в безграмотности и других грехах.

Так может быть причина борьбы с Лысенко не имеет никакого отношения к науке, а связана с политической борьбой в верхах. Политическое руководство в СССР поддержало Т.Д. Лысенко. Но оно в то время руководствовалось директивами и установками тов. Сталина. Так может быть главной мишенью борьбы в биологии был не Лысенко и тем более не научные разногласия в области генетики, но фигура Сталина. Т.Д. Лысенко и Сталина объединяло то, что оба они были ламаркистами. О ламаркистских взглядах Т.Д. Лысенко напоминает Д. Чамовиц в приведенной нами выше цитате. Но мы и без этого напоминания знаем об этом.

Если Сталин в 1906 г., не будучи биологом, касается борьбы между ламаркистами и неодарвинистами, вставая однозначно на сторону первых, то это означает, что эти далекие от революционной деятельности вопросы активно обсуждались в социал-демократической среде, коль скоро Сталину не требовалось пояснять для своих, кто такие ламаркисты и неодарвинисты. Должны знать это. Позиция Сталина не была на тот момент общепринятой и наверняка обсуждалась среди большевиков, меньшевиков и других групп революционеров как в России, так и за рубежом.

Тогда в борьбе генетиков и ламаркистов в СССР многое становится понятным. Во второй половине 1920-х гг. группа марксистских диалектиков, возглавляемая А.М. Дебориным, вдруг объявила, что главная идеологическая опасность в биологии исходит от ламаркистов, механистически извращающих основы материалистической диалектики. И это при том, что несколькими годами ранее большинство из них придерживалось ламаркистских взглядов. Так, может быть, главной мишенью в этих обвинениях ламаркистов был неназванный Сталин, который мог именно так расценить это дело, когда понял, что за этими обвинениями стоят политики. А.М. Деборин, судя по его работам, был крайне осторожным в своих выводах философом. Учитывая свое меньшевистское прошлое, он, судя по всему, хотел бы остаться вне политической борьбы и не выступал с новыми идеями, которые можно было бы расценить как новое развитие марксистской диалектики. Но его соратники вынуждены были перестроиться в борцов с ламаркизмом, т.е. выступить с идеологическими обвинениями Сталина. Результат известен: сторонники А.М. Деборина были осуждены как меныпевиствующие идеалисты (эта тема подробно будет обсуждена в следующей главе).