Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Сразу следует сказать, что это второе объяснение никуда не годится ни с позиций биологии, ни с точки зрения социальных наук. Оно не отражает специфику описываемого эволюционного процесса и в этом смысле пригодно на все «случаи жизни». А раз так, то это объяснение ничего не дает для понимания именно данного конкретного примера процессов перехода от обезьяны к человеку. Это находится в резком контрасте с тем, как подходит к решению проблемы Энгельс. Он конкретно разбирает, какие изменения и в какой последовательности могли иметь место при становлении человека; показывает сложный характер изменений, как взаимообусловленных, так и разнородных, идущих параллельно: становление двуногости и прямой походки, преобразование передних конечностей в руки, изменением режима питания и, как результат внутреннего химизма, увеличение гортани.

Каким образом могла возникнуть в первобытном обществе борьба за существование и отбор «профессионалов» в деле лучшего владения орудиями труда. Почему в первобытном обществе должны вымирать менее искусные в труде сочлены. Они вполне могут восполнить свой недостаток, просто затрачивая на работу больше времени или каким-то другим способом. Эта явная биологизация социальных отношений. И такая позиция А.С. Серебровского удивляет. Ведь годом раньше он эту позицию осуждал. Говоря о попытках Л.С.Берга в Номогенезе свести филогенез к физиологии он пишет (1929, с. 57): «Поэтому как Ламарк, так и Берг должны быть классифицированы как представители физиологизма в эволюционном учении. Их позиция в биологии оказывается совершенно подобной позиции биологизма в социологии, пытавшегося все социальные явления истолковывать в терминах биологии (борьба за существование, отбор наиболее приспособленных и пр.), и должна быть поэтому подвергнута той же самой критике» (выделено в оригинале).

Или он полагал, что в первобытном обществе система социальных отношений еще не сформировалась и через отбор еще только шло генетическое становление будущих классов. Модель, которую предлагал в то время А.С. Серебровский, лила воду на мельницу евгеники с ее генетическим объяснением превосходства властной, экономической, военной и т.д. элит, с ее проектами (выдвигавшимися, как это не покажется странным, именно в СССР) создания генетических типов, специализирующихся в области управления, на занятиях наукой, на работе у станка и на пшеничном поле. Как А.М. Деборин пропустил такую статью, не выдерживающую критики ни с биологических, ни с марксистских позиций.

Неодарвиновское объяснение, предложенное А.С. Серебровским, находится в резком контрасте с точкой зрения Энгельса, который дал непротиворечивое и вместе с тем содержательно понятное описание перехода от обезьяны к человеку. О чем и говорил в своей статье Ф. Дучинский. Поэтому, возможно, не беспричинно А.М. Деборин обвинялся в непримиримости к одним и примиренчестве с другими.

Первый тип объяснения является ламаркистским, второй - неодарвинистским. «Ламаркистский метод объяснения - пишет дальше А.С. Серебровский - надо признать механистическим, поскольку он утверждает сводимость филогенетического процесса к физиологии и отрицает качественную специфичность филогенеза, неодарвинистический же способ толкования надо признать диалектическим, поскольку он проводит эти качественные границы [между физиологией и филогенией] и ищет специфических факторов, адекватных специфическому процессу филогенеза».

«Повторяю, - заключает ученый (с. 224) - только об этом механизме и идет речь в моей статье [1929 г.], а вовсе не о том - влиял ли или не влиял труд на эволюцию руки. И поэтому нужно не клеветать, а перечитать, напр., последнюю страницу моей статьи, где в разрядку набрано, что “в том примере, который разбирал Энгельс физиологический метод объяснения не встречался ни с какими противоречиями”. Отсюда, очевидно, вовсе не следует, что если физиологический метод объяснения этого явления (т.е. влияния труда на эволюцию руки) сейчас надо считать устарелым, то отпадает и сам тезис “труд влияет на эволюцию руки”. Откуда такой логический скачок? Когда мы говорим, что шея жирафы удлинилась не потому, что жирафы из поколения в поколение вытягивали, свою шею, стараясь дотянуться до высоких ветвей деревьев-это не значит, что мы отрицаем то, что жирафа действительно произошла от нормальношеих предков».

Как это сравнение помогает понять сказанное в отношении человека. Ведь если следовать логике, то в первом случае надо было сказать: «это не значит, что мы отрицаем тот факт, что рука человека возникла в результате эволюционного преобразования передней конечности обезьяны». Поэтому вопрос о том, как все же “труд влияет на эволюцию руки” остается у А.С. Серебровского (но не у Энгельса) по-прежнему без ответа. Не приняв ламарковское объяснение, использованное Энгельсом, и дав свое, которое просто не выдерживает критики, А.С. Серебровский по существу отверг энгельсовскую теорию происхождения человека, о чем и говорил Ф. Дучинский.