Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Не все, возможно, согласятся с такой предельно положительной оценкой научных достижений Т. Д. Лысенко. Но если его вклад в развитии науки признан зарубежными специалистами (см. подробнее Животовский, 2014), то почему наши ученые не хотят поддержать их в этом. Более того, говорят о Т. Д. Лысенко как о создателе лженаучного направления, предлагая тем самым вычеркнуть из перечня открытий то, которое он сделал. В этой связи могут напомнить об августовской сессии ВАСХНИЛ и разгроме генетики, в котором так или иначе был замешан Лысенко. А что пишет по этому поводу Даниел Чамовиц? Читаем (2015, с.  172–173): «Советское руководство было настолько воодушевлено работами Лысенко, что с 1948 по 1964 год несогласие с его выводами было противозаконно».

На мой взгляд вполне трезвая и взвешенная позиция зарубежного ученого в отношении нас. Более того, создается впечатление, что американский ученый, прежде чем писать о Т. Д. Лысенко, изучил постановление августовской сессии. А в нем сказано, что мичуринская биология поддерживается на государственно уровне, т.  е. становится в нашей стране нормативной наукой, которую критиковать как дисциплину нельзя. О чем и сказал Д. Чамовиц. Второе, что следует из его оценки, касается меры ответственности: не ученый Лысенко повинен в бедах генетики, но советское руководство. Если правительство поддержало Т. Д. Лысенко, то на это были какие-то важные политические причины. Их надо в первую очередь понять, а потом уже выяснять роль в этом деле Лысенко и других действующих лиц из числа ученых.

Д. Чамовиц (с. 172) отметил, что Т. Д. Лысенко «отверг классическую генетику Менделя… и продвигал идею о формировании характеристик организма под воздействием окружающей среды…Он также утверждал, что эти приобретенные свойства передаются последующим поколениям». Д. Чамовиц, однако, не увидел в этих воззрениях чего-то странного, что следует непременно осудить и тем более доказывать, что Лысенко ошибался. Не он один придерживался этих ламаркистских взглядов. Они связаны с определенной традицией, которая насчитывает уже более двухсот лет. Мы почитаем ушедших ученых не за их ошибки, но за положительны знания, которые двигают науку вперед. Это в равной мере касается и критиков. Какие положительные знания принес бы в науку Д. Чамовиц, если бы показал в очередной раз, что в отношении Менделя и его открытий Лысенко определенно намудрил. Безусловно этот момент может заинтересовать историков науки, если они захотят выяснить действительные причины принятия большим ученым такого решения, а не будут заниматься политическими обвинениями и уличать его в безграмотности и других грехах.

Так может быть причина борьбы с Лысенко не имеет никакого отношения к науке, а связана с политической борьбой в верхах. Политическое руководство в СССР поддержало Т. Д. Лысенко. Но оно в то время руководствовалось директивами и установками тов. Сталина. Так может быть главной мишенью борьбы в биологии был не Лысенко и тем более не научные разногласия в области генетики, но фигура Сталина. Т. Д. Лысенко и Сталина объединяло то, что оба они были ламаркистами. О ламаркистских взглядах Т. Д. Лысенко напоминает Д. Чамовиц в приведенной нами выше цитате. Но мы и без этого напоминания знаем об этом.

Если Сталин в 1906 г., не будучи биологом, касается борьбы между ламаркистами и неодарвинистами, вставая однозначно на сторону первых, то это означает, что эти далекие от революционной деятельности вопросы активно обсуждались в социал-демократической среде, коль скоро Сталину не требовалось пояснять для своих, кто такие ламаркисты и неодарвинисты. Должны знать это. Позиция Сталина не была на тот момент общепринятой и наверняка обсуждалась среди большевиков, меньшевиков и других групп революционеров как в России, так и за рубежом.

Тогда в борьбе генетиков и ламаркистов в СССР многое становится понятным. Во второй половине 1920-х гг. группа марксистских диалектиков, возглавляемая А. М. Дебориным, вдруг объявила, что главная идеологическая опасность в биологии исходит от ламаркистов, механистически извращающих основы материалистической диалектики. И это при том, что несколькими годами ранее большинство из них придерживалось ламаркистских взглядов. Так, может быть, главной мишенью в этих обвинениях ламаркистов был неназванный Сталин, который мог именно так расценить это дело, когда понял, что за этими обвинениями стоят политики. А. М. Деборин, судя по его работам, был крайне осторожным в своих выводах философом. Учитывая свое меньшевистское прошлое, он, судя по всему, хотел бы остаться вне политической борьбы и не выступал с новыми идеями, которые можно было бы расценить как новое развитие марксистской диалектики. Но его соратники вынуждены были перестроиться в борцов с ламаркизмом, т.  е. выступить с идеологическими обвинениями Сталина. Результат известен: сторонники А. М. Деборина были осуждены как меныпевиствующие идеалисты (эта тема подробно будет обсуждена в следующей главе).