Политические противоречия

И все-таки, несмотря на опытъ и логику, нѣкоторыя изъ этихъ гипотезъ, можно бы даже сказать всѣ, въ разныя времена имѣютъ за собою болѣе или менѣе значительное число приверженцевъ. Многіе убѣждены, что если напр. республика, — они смѣшиваютъ республику съ демократіей, — будетъ искренно проведена въ дѣйствительности, то составитъ счастіе народа и рѣшительно всѣхъ отклонитъ отъ монархіи. Но, замѣчаютъ они, мы не достаточно добродѣтельны, чтобы быть республиканцами! Другіе, и такихъ, если не ошибаюсь, теперь большинство, отдаютъ преимущество той смягченной, умѣренной, консервативной и соглашающей монархіи, которая, по ихъ словамъ, одинаково заботится о свободѣ и власти, одинаково умѣетъ ужиться съ оппозиціей и министерствами, и цѣль которой вполнѣ выражена въ данной ей кличкѣ: Золотая середина. Есть наконецъ и такіе, которые рѣшительно высказываются за единоличное и сильное правительство и для которыхъ сочетаніе цезаризма съ простонародьемъ есть идеалъ политическаго общества.

Вотъ эти-то упорные предразсудки, которыхъ не могутъ поколебать ни противорѣчія, ни неудачи, должны мы разбить; и надѣюсь, что мы достигнемъ этой цѣли, если сосредоточимъ на самомъ дорогомъ для нихъ пунктѣ, централизаціи, возможно большее количество лучей нашей критики. Такъ какъ уже доказано, что въ правительственномъ отношеніи всѣ системы, въ сущности, равноцѣнны, что главное ихъ дѣло централизація, что онѣ различаются между собою лишь конституціей, или, какъ говорятъ астрономы, центральнымъ уравненіемъ, то на этотъ центръ мы теперь и перенесемъ наше сужденіе. Съ этой точки зрѣнія для достиженія цѣли намъ достаточно разсмотрѣть въ послѣдовательномъ порядкѣ четыре члена конституціоннаго цикла или серіи, которыхъ мы назвали крайними и средними членами.

Я сказалъ уже, что какова бы ни была конституція политическаго центра или, другими словами, центральной власти въ государствѣ, составленномъ изъ многихъ самодержавностей или естественныхъ группъ населенія; пусть центръ этотъ представляется императоромъ, королемъ, директоріей, собраніемъ, или же всѣмъ этимъ вмѣстѣ; пусть онъ будетъ абсолютенъ или отвѣтственъ; пусть его подчинятъ правильному контролю, или же избавятъ отъ этого; пусть его ограничатъ въ преимуществахъ, или дадутъ ему неограниченную власть: во всякомъ случаѣ этотъ центръ, шкворень всей системы, останется болѣе или менѣе конституціонной фикціей, но никогда не сдѣлается полной реальностью, въ силу самой природы вещей, по которой всякій организмъ, выводящій изъ своихъ естественныхъ границъ и стремящійся захватить или присоединить къ себѣ другіе организмы, теряетъ въ силѣ то, что выигрываетъ въ пространствѣ, и клонится къ разложенію. Я сказалъ уже, что правительство, такимъ образомъ устроенное, принужденное вездѣ давать о себѣ знать, послѣдовательно принимать всѣ формы, быть всѣмъ понемногу, не можетъ назваться нераздѣльнымъ и въ этомъ отношеніи погрѣшаетъ противъ существеннаго закона власти, что поставленное такимъ образомъ въ постоянное противорѣчіе съ самимъ собою, оно въ концѣ концовъ истощитъ свой собственный абсолютизмъ и погрузится въ анархію. Такое явленіе представляетъ намъ прежняя французская монархія, утомленная послѣ смерти Лудовика XIV антагонистическими элементами, изъ которыхъ состояла нація, и вынужденная, въ надеждѣ на спасеніе, отказаться отъ своихъ полномочій созваніемъ генеральныхъ штатовъ.

Докажемъ сперва, что даже въ аутократическомъ правленіи, при личности государя и династической наслѣдственности, централизація — химера.

Изъ всѣхъ нашихъ конституцій, съ точки зрѣнія сосредоточенія власти и поглощенія государственныхъ силъ, самая логическая есть безспорно конституція 1804 г. Въ дѣйствительности эта конституція даже не представляетъ единства, потому что она заключается въ томъ, что въ центръ берется одинъ человѣкъ и этотъ человѣкъ ставится на мѣсто націи, ея провинцій, расъ, мѣстностей, закрываемыхъ императорскимъ плащомъ. Создавъ первую имперію, Франція оффиціально перестала представлять систему; она стала управляться сенатусъ-консультами, продиктованными императоромъ, изъ которыхъ первый и самый важный названъ былъ органическимъ сенатусъ-консультомъ. Надо видѣть, въ чемъ состоялъ этотъ организмъ. Никогда деспотизмъ не выказывалъ такого излишества и безцеремонности. Существованіе нѣкоторыхъ вещей можно до нѣкоторой степени терпѣть и извинять, но писать ихъ — вѣчный позоръ для націи.

Глава I. Ст. 1. — Правительство республики ввѣряется императору, носящему титулъ императора французовъ. Правосудіе отправляется во имя императора поставленными имъ сановниками. Ст. 2. — Наполеонъ Бонапартъ, нынѣшній первый консулъ республики, есть императоръ французовъ.