Политические работы 1895–1919

И какие же основания приводятся в пользу предрешенной законами природы и неизбежной гибели современного общества? Ибо она свершится строго по законам природы: таким был второй основной тезис этого патетического пророчества; если бы вы его сообщили массам, они бы с ликованием в него поверили. Энгельс как–то раз воспользовался таким образом: подобно тому, как в отдаленном будущем планета Земля рухнет на Солнце, так и нынешнее капиталистическое общество обречено на гибель. Какие же основания в пользу этого приводятся?

Первое таково: такой общественный класс, как буржуазия, под которым, в первую очередь, подразумеваются предприниматели и все, кто прямо или косвенно имеет с ними жизненную общность интересов, такой господствующий класс может утвердить свое господство лишь тогда, когда сможет гарантировать угнетенному классу — т. е. наемным рабочим — хотя бы физическое существование. Так было при рабовладельческом строе — считают авторы — так было и при крепостном праве и т. д. Тогда господствующие классы обеспечивали порабощенным как минимум одно лишь существование, и потому они могли удерживать господство. Но современная буржуазия добиться этого не может. Это происходит потому, что конкуренция предпринимателей вынуждает их непрерывно сбивать цену и непрестанно создавать новые машины, оставляя рабочих без средств к существованию. Предприниматели должны иметь в распоряжении обширную прослойку безработных — так называемую «промышленную резервную армию» — из которой они в любой момент могут набирать сколько угодно рабочих для своих предприятий, и как раз эта прослойка создается машинной автоматизацией. Вследствие этого, — так считал еще «Коммунистический Манифест», — возникает непрерывно растущий класс постоянно безработных, «пауперов», в результате чего прожиточный минимум снижается, а прослойка пролетариев гарантированно не получает от этого общественного порядка даже поддержания собственной жизни. Но там, где это происходит, общество становится шатким, т. е. когда–нибудь оно обрушится, что приведет к революции.

Эта так называемая теория обнищания в такой форме решительно отброшена всеми без исключения слоями социал–демократов как неправильная. В юбилейном издании «Коммунистического Манифеста» его ответственный редактор Карл Каутский[112] недвусмысленно признал, что развитие событий пошло не этим, а другим путем. Указанный тезис сохраняется в другой, истолкованной по–иному форме, которая, заметим, тоже не является неоспоримой, во всяком случае, она утратила прежний патетический характер. Но как бы там ни было, на чем основаны шансы успешной революции? Не могут ли быть предрешенными все новые и новые ее неудачи?

Тем самым мы переходим ко второму аргументу: конкуренция предпринимателей между собой означает победу благодаря капиталу и коммерческим способностям, но, в первую очередь, победу того, кто благодаря своему капиталу сильнее других. Это означает непрерывное уменьшение количества предпринимателей, ибо те, кто слабее, устраняются. И чем меньше будет предпринимателей, тем больше — в относительном и абсолютном выражении — будет пролетариев. Но когда–нибудь это количество предпринимателей уменьшится до такой степени, что они не смогут поддерживать собственное господство, и тогда этих «экспроприаторов», вероятно, совершенно мирно и по всем правилам учтивости можно будет экспроприировать (а мы бы сказали, за пожизненную ренту), ибо они увидят, что земля горит у них под ногами и что их осталось так мало, что они не могут утверждать свое господство.

Этот тезис сохраняется и сегодня, пусть даже в модифицированной форме. Но оказалось, что по меньшей мере сегодня, он ни в какой форме не обладает обобщенной правильностью. Во–первых, он не годится для сельского хозяйства, где, наоборот, наблюдается сильное увеличение численности крестьянства. Кроме того, не неправильным, но по своим последствиям иным, чем ожидалось, он оказался для обширных отраслей ремесла, где, как выясняется, процесс не исчерпывается простым уменьшением количества предпринимателей. Устранение слабых по своему капиталу [предпринимателей] осуществляется в форме их порабощения финансовым капиталом, картелями или трестами. Однако же этим чрезвычайно запутанным процессам сопутствует в первую очередь такое явление, как стремительный рост количества «служащих», т. е. частнохозяйственной бюрократии — статистически она растет гораздо быстрее, чем рабочий класс, — чьи интересы вовсе не однозначно находятся на стороне пролетарской диктатуры. И затем: создание в высшей степени многообразных видов участия в прибылях, столь сложных, что в наше время никто не вправе утверждать, что число, сила и власть лиц, заинтересованных в буржуазном строе непосредственно или косвенно, идет на убыль. Во всяком случае, дела пока что обстоят не так, чтобы с уверенностью можно было гарантировать, что в будущем всего лишь полдюжины или несколько сот или тысяч находящихся в изоляции магнатов будут противостоять многим миллионам пролетариев.