Политические работы 1895–1919

   5.  Партикуляризм требует носителя мысли об имперском единстве. Мы не знаем, как далеко зайдет развитие чисто региональных партий. Во всяком случае, такие настроения имеют место. Это неизбежно будет долго оказывать влияние на формирование большинства и распределение имперских министерств. Избирательная компания по выборам всенародно избранного президента образует преграду на пути одностороннего разрастания подобных тенденций, ибо оно вынуждает партии объединяться в рамках империи и заключать соглашения на имперском уровне, подобно тому, как сам всенародно избранный рейхспрезидент создает противовес как символ имперского единства по отношению даже к Бундесрату (каковой, к сожалению, неизбежен), не угрожая при этом отдельным землям насилием.

   6.  Раньше, в сословно–иерархическом государстве (Obrigkeitsstaat), нужно было бороться за власть парламентского большинства, чтобы в конечном счете повысить значение, а тем самым — и уровень парламента. Сегодня ситуация такова, что все проекты конституции стали жертвой слепой и наивной веры в непогрешимость и всемогущество большинства — не народа, а парламентариев: другая, столь же недемократическая крайность. Необходимо ограничить власть всенародно избранного президента раз и навсегда и позаботиться о том, чтобы он мог вмешиваться в имперскую машину лишь в случаях временно неразрешимых кризисов (посредством права вето или назначения правительства из чиновников), а в остальных случаях — лишь посредством референдумов. Но всенародные выборы дадут президенту собственную почву под ногами. Иначе в каждом случае парламентского кризиса — а при как минимум четырех–пяти партиях таковые не редкость — зашатается все здание империи.

   7.  Лишь всенародно избранный рейхспрезидент может играть в Берлине — рядом с верхушкой прусского государства — роль, отличную от той, когда его попросту терпят. В правительствах отдельных земель, а значит — и в прусской государственной верхушке, осуществляется почти весь ведомственный патронаж, прежде всего, назначение на посты всех ежедневно вступающих в контакт с народом чиновников внутренней администрации, а предположительно — и как минимум нижних офицерских чинов. Поэтому рейхспрезидент, избранный не всенародно, играл бы прямо–таки жалкую роль в сравнении с прусской государственной верхушкой, а доминирование Пруссии в Берлине, а следовательно — и во всей империи, возродилось бы в весьма опасной, ибо партикуляристской, форме.

Само собой разумеется, что парламентарии неохотно идут на самоотречение, выпуская из собственных рук выборы в высший государственный орган. Но это должно произойти, и движение к этому не остановится и не успокоится. Так пусть же демократия не вкладывает в руки своим врагам агитационное оружие против парламента! Как те монархи, которые действовали не только благороднейшим, но и умнейшим образом, своевременно передавая свою власть парламентским представителям, так и парламент должен добровольно признать Magna Charta[132] демократии: право народа на непосредственное избрание лидера. Об этом не придется сожалеть, если министры останутся строго связанными его доверием. Ибо большой подъем демократической партийной жизни, которая будет развиваться в результате таких всенародных выборов, пойдет на пользу и парламенту. Рейхспрезидент, избранный парламентом благодаря определенным партийным констелляциям и коалициям, окажется политическим мертвецом при изменении таких констелляций. А вот всенародно избранный президент как глава исполнительной власти, руководитель ведомственного патронажа и (соответственно) обладатель права на отсрочивающее вето и полномочий на роспуск парламента и всенародный опрос — это твердыня подлинной демократии, означающей не немощную сдачу власти кликам, а подчинение всенародно избранным лидерам.

От редактора