Политический стресс-менеджмент

– У меня есть для вас приятный конверт, – говоря эти слова, он достает конверт со своими инициалами, и свет камеры падает на две буквы – СВ.

Она разрывает конверт, в котором лежит фотография УЗИ. Она поднимает фото к свету и видит маленького человечка.

– Откуда она у тебя?

– Елена Анатольевна, представьте себе семейный пикник в большом доме, вот, кстати фото дома, – дает ей фото. – Большая семья. Дочь, ее муж, сын и его девушка (зовут Елена, как и вас) и ваш внук, это мальчик. Вы все радуетесь и готовите шашлык, играет музыка. Потом все пьют за ваше здоровье и кушают ваш фирменный яблочный пирог.

– Сладко заливаешь – работка у тебя не сахар.

– Могу обрисовать другую картину. Вы называете фамилии и садитесь на три года. Через месяц я забираю у вас все. Дочь уходит на панель и садится на иглу, ребенок вряд ли родится. Сына, которому 15 лет, я пристрою в детский дом. На Колыме. Интернат, смертность в нем – 35 процентов. Вас я трогать не буду. Но не могу этого сказать о ваших сокамерницах. Вы выйдете нищей одинокой и больной женщиной с разбитой семьей. Ваши дети будут вас проклинать.

Пока он говорит это, в мыслях Елены Анатольевны возникает страшная картинка слов Святослава.

– Сделайте мне одолжение, согласитесь. Я оставлю вам это фото, – он протягивает руку для рукопожатия. – Вы – человек слова. Пообещайте, что вы сделаете правильный шаг, и больше вы никогда меня не увидите. Поверьте, это много стоит. Но обычно очень жалеют, когда видят меня второй – и последний! – раз. Я никогда не прошу дважды, – говоря эти слова, Святослав внимательно смотрит в глаза Елены Анатольевны. – Вы – мудрая женщина, и можете сделать достойный поступок.

Она не протягивает руку в ответ.

Он молча встает и выходит.

Она ложится и плачет, повернувшись к стенке. До суда остается два часа.

Через 30 минут в камеру входит офицер и дает ей трубку.

– Мамочка, это ты? – слышится голос Оли.

– Да, доченька, это я, с тобой все хорошо? К тебе приходил мужчина в костюме?

– Да, он был сегодня утром, он задушил нашего пса, когда тот начал на него лаять, он – как смерть, только в мужском обличии, страшный человек. Мама, мне страшно.

– Не бойся, доченька, все будет хорошо, мы переживем этот тяжелый период. Он что-то тебе говорил или давал?

– Он мне дал конверт, в котором лежало фото нового большого дома – красивый дом, и сказал, что мы там сможем жить и переедем туда уже завтра.