Политическое животное

– Почти все рядом, развлекаемся, но это становится все опаснее, надо понять, что и зачем нам делать – вон наши товарищи из «криминального цеха», помнишь, еще тогда наметили, кого грабить будут. Они в политику не лезут, за это сейчас задерживают чаще, чем за кражи. – Он рассмеялся в трубку.

– Ну ты смотри, береги себя и парней. Может, и вам ехать пора, а? – уточнил я.

– Будет пора – мне скажут, будь спокоен. Ты пока отдыхай, а если пойму, что можешь обратно – сразу скажу. И да, читай новости!

– Давай! – попрощался я.

Конечно же, каждое утро и вечер я читал и смотрел новости – количество задержаний, обысков и допросов стало невероятным, а ввод войск Федерации на полуостров включил ультрапатриотические чувства и у пассивных обывателей. Кто-то служил там, кто-то просто был слишком горд и, глядя на разоружение военных частей бывших сослуживцев, не мог с этим примириться – и все так же, как и в самом начале переворота на площади, все как-то не замечали среди своих сторонников стройные ряды националистов, желавших для всей страны «одного языка и одной нации», а я искренне не мог понять людей, поддержавших переворот, но едва ли разделявших агрессивные идеи этих экстремистов.

Совершенно неожиданно горячими патриотами стали многие мои знакомые – из нового, анонимного аккаунта в соцсетях я поражался их внезапно проснувшейся политической активности, какая-то массовая истерия буквально захватила сознание.

И если от десятков журналистов, даже бывших коллег, с которыми мы начинали создавать наш телеканал, я и мог ожидать такого, то в случае с другими людьми меня ждал целый ряд открытий. Вполне ожидаемо перекрасились десятки чиновников и депутатов, даже певица, на концерте которой в клубе мы устроили драку, своим прекрасным голосом говорила с телеэкрана о поддержке новой власти. Естественно, в первых рядах были и приятель-помощник финансиста, нацепивший военную форму, и голубоглазая журналистка, которая вела репортажи из самой гущи событий.

Из любопытства я зашел на страничку рыжей – всегда равнодушная к любым общественным процессам, она один за другим писала одобрительные заметки с новостями о задержаниях противников переворота. Главным ударом, конечно, стала некогда любимая женщина, которая вместо танцев теперь публиковала какие-то героические картинки и свои фото, где она оборачивалась таким ненавистным мне теперь государственным флагом.

После столкновений на главной площади полиция задержала сотни наших сторонников, еще большее количество горожан принялось штурмовать отделение, и полиции пришлось выпустить всех – это показывало готовность людей к сопротивлению. Однако на следующий день в очередной раз служба безопасности провела десятки задержаний и обысков, сотни людей оказались в больницах. Страну спешно готовили к выборам, которые могли перечеркнуть переворот и привести во власть новое, уже законное правительство.

Все партии, которые выступали против националистов, были тут же запрещены, как «пособники оккупантов». Жителям Юга фактически не оставляли никаких шансов на прохождение своих сторонников в парламент и региональную власть – эти выборы были абсолютно бессмысленны, что понимали все без исключения. Свежеиспеченные патриоты ликовали в социальных сетях, а наши единомышленники пребывали в какой-то апатии, понимая, что грядут недобрые перемены. Мне же оставалось лишь ожидание.

Тем временем в новостях появились регулярные сообщения о загадочных взрывах: взрывчатку закладывали в рекламных конструкциях кандидатов-националистов, у входов в отделения полиции и службы безопасности, в офисах банка, который публично финансировал группировки радикалов. Взрывы происходили ночью и в безлюдных местах, поэтому обходилось без жертв.

Слушая некоторые намеки племянника, я понимал, кто приложил к этому руку, и понимал, что этот терроризм, несомненно, показывает всем, что город не сдался и не признает столичные власти, однако такие демонстрации могли рано или поздно закончиться большой бедой.

Парни собирались приехать ко мне и что-то обсудить, и я с нетерпением ждал их визита.

Бегемот, племянник и длинный хохотали, глядя на мое изумленное лицо.

– Да, знали, что такого поворота ты не ожидал, мы сидели примерно с такими же лицами! – довольно похлопывал меня по плечу Бегемот.

Несмотря на недавно пришедшую весну, они приехали на мотоциклах. Я смотрел на двухколесные машины и невероятно хотел вернуться на знакомые городские улицы, чтоб нестись без шлема по пустым ночным дорогам.

Мы сидели в доме Будулы, пили самогон и закусывали брынзой, которую я собственными руками засолил несколько дней назад. Парни шутили, что я здесь неплохо устроился и мне давно пора открыть собственное фермерское хозяйство.