Политика благочестия. Исламское возрождение и феминистский субъект

Педагогика женского движения при мечетях берет на вооружение эти жанры исламской литературы и сохраняет их фокус на практических аспектах добродетельного поведения. Даже внимание его участниц к классическим комментариям к Корану и хадисам нацелено не на приобретение абстрактного понимания этих текстов, а на практическое знание, применимое в повседневной деятельности. Примером новой исламской литературы, широко используемой участницами движения при мечетях, являются пособия по фикху. Фикх — технический термин, обозначающий исламское право, в подобных пособиях он используется в качестве обобщающего термина для собрания правил и указаний, которыми следует руководствоваться в исполнении религиозных ритуалов и предписаний (‘ibādāt). Подобные брошюры легко найти в Каире, где они продаются буквально на тротуарах, например «Фикх для женщин» или «Фикх богослужения». Самое распространенное собрание, состоящее из трех томов, называется «Фикх Сунны». Эта книга появилась в 1940‐х годах и, по слухам. была заказана лидером «Братьев-мусульман» Хасаном аль-Банной, который написал для нее небольшое предисловие[261]. Эта книга превращает сложные юридические комментарии в список однозначных правил, которые легко понять, даже человеку не очень грамотному, и которые легко применить в практических ситуациях. Так, происходит то, что автор сам называет «упрощением фикха»[262]. Подобные пособия также любопытны тем, что они не отражают учение какой-то одной школы исламского права (мазхаба)[263], но представляют большинство мнений правоведов из четырех основных школ, что позволяет читателям избрать любую позицию из предложенных[264]. Такой доктринальный плюрализм иллюстрирует «постмазхабный» характер современной религиозности, толкуемый как talfīq, буквально — все бóльшая гибкость по отношению к верности мазхабу в исламе XII века[265].

Пособия по фикху имеют черты других форм исламской педагогической литературы, включая наиболее популярные фетвы (не общеобязательные религиозные мнения), которые сегодня широко распространяются в печатных и других медиаформах[266]. Бринкли Мессик отмечает, что в отличие от домодерного периода, когда фетвы в первую очередь являлись техническим средством для разрешения деловых и договорных проблем и предполагали ограниченное взаимодействие между вопрошающим и муфтием (юридическим консультантом), сейчас они оказываются востребованы при разговоре о практических проблемах повседневной жизни[267]. Фокус фетв сместился с правовых вопросов на религиозное поведение в быту[268]. Важно отметить, что новые исламские жанры, такие как фетвы или пособия по фикху, не просто меняют темы и способы аргументации; они описывают новую систему условий, в которых прежние обязательства приобретают новые направление и форму[269].

Ряд ученых указывают, что распространение исламских педагогических материалов привело к изменению структур и источников религиозных авторитетов. Одним из показателей этих изменений, рассмотренных в главе 2, является пиетет к фигуре dā‘iya и сопровождающий его упадок уважения к традиционно подготовленному богослову, ‘ālim. Несмотря на повсеместное распространение подобных изменений, ясная картина власти, приписываемой фигуре dā‘iya, не складывается: у них нет общих социальных, классовых и гендерных черт. Далее, отсутствует и четкое понимание педагогической реальности, возникшей с распространением этих новых исламских знаний и материалов по этике. Какие властные формы они создают? В каких институциональных условиях эти материалы используются? Какова цель и условия такого использования? Поскольку уроки при мечетях являются важным способом использования и цитирования этих материалов множеством женщин из разных социальных групп при руководстве dā‘iya, я хочу найти ответы на эти вопросы в этнографическом анализе дискуссий, разворачивающихся в контексте этих уроков в мечетях.