Политика благочестия. Исламское возрождение и феминистский субъект

Приобретя последовательниц в мечети Умара, хадджа Фаиза ушла со своей работы в исламской школе и сейчас, кроме уроков в трех мечетях для высшего класса (включая мечеть Умара), руководит небольшой благотворительной некоммерческой организацией, которая помогает малоимущим женщинам и детям. Вскоре после того как преподавание сделалось основной работой, хадджа Фаиза получила государственную лицензию. Она сделала это задолго до того, как государство сделало их обязательными; это демонстрирует осторожность, с которой хадджа Фаиза подходила к работе в области da‘wa. Она едва ли комментирует политические события в Египте или мире и стала еще более аккуратна после 1996 года, когда государство обратило более пристальное внимание на уроки при мечетях. Несмотря на осторожности, с 1997 года, когда я завершила свои полевые исследования, власти периодически отменяли ее уроки без каких-либо объяснений.

Стиль аргументации отличает хадджу Фаизу от других dā‘iyāt, с которыми я работала, в особенности ее строгая приверженность научным источникам, на которые она опирается, выстраивая свои уроки и в фундированном комментарии, которым она сопровождает тексты. Стиль аргументации хадджи Фаизы основывается на долгой традиции научного комментария в исламском правоведении, которую она интегрирует в структуру и ход публичной лекции. Эти качества придают ее занятиям нотку академизма, созвучную чувствам ее образованной аудитории. Отвечая на вопросы о социальных и религиозных практиках — например, о поведении в социальной ситуации или правильном исполнении религиозного ритуала, — хадджа Фаиза осторожно проговаривает несколько позиций ученых без каких-то частных рекомендаций. Предлагая ряд мнений на каждую тему, она обучает свою аудиторию практике интерпретации, предполагающей значимость индивидуального выбора и права любой мусульманки следовать своему выбору. Использование концепций прав и выбора хадджой Фаизой иллюстрирует то, как дискурс либерального гуманизма стал оформлять обсуждение религиозных вопросов в современном Египте (в особенности среди высших классов), но было бы ошибкой игнорировать то, как ее аргументация далека от этого дискурса. Как я покажу ниже, в дискурсе хадджи Фаизы ни поле выбора, ни агенты, этот выбор осуществляющие, не воспроизводят каким-то простым путем установки либерально-гуманистической традиции. Хадджа обращается к мнению ученых, принадлежащих к ранним правовым школам, и это закладывает серьезный фундамент для дискуссии. И выбор как таковой понимается не как выражение собственной воли, но как упражнение по следованию пути, предписанному для совершенствующихся мусульман.

На одном из уроков, например, хадджу Фаизу спросили о женском обрезании (khitān), практике, довольно распространенной в Египте, которая все шире критикуется как, с одной стороны, неисламская, а с другой — как вредная для женского здоровья и сексуальности[273]. Хадджа Фаиза не осуждала и не поддерживала практику в своем ответе. Вместо этого она показывала, что хадис, на котором основана практика обрезания, в действительности ḍa‘īf (слабый), этот классификационный термин в хадисоведении относится к традициям, авторитет которых сомнителен. Она объясняла, что из‐за слабости хадиса практика не является ни wājib (обязательным действием), ни mustaḥabb (рекомендованным действием), ни сунной (традицией Пророка и его сподвижников)[274]. Поскольку женское обрезание лежит вне этих категорий, она утверждает, что эта практика необязательна. Высказав свое мнение, хадджа Фаиза продолжила: «Есть люди, поддерживающие обрезание, поскольку это полезно для психологического здоровья женщины, и благоразумно следовать даже слабому хадису, если в нем есть мудрость [ḥikma]. Вам решать, какую позицию занять, но обязательно поговорите с врачом, прежде чем делать его». Ответ Фаизы отличается от позиций других dā‘iyāt, с которыми я общалась, — те в большинстве своем давали какие-то рекомендации без приведения различных интерпретаций по теме.