Читаем Политика и рынки полностью

Я не узнаю, а решаю, что одобряю эвтаназию. Я не выясняю, что предпочитаю одного кандидата другому; я принимаю такое решение. Поэтому процесс голосования — это не просто путешествие, в ходе которого совершаются открытия, хотя индивидуум и может узнать что-то новое о своих предпочтениях. Это смешение предпочтений, анализа и моральных решений, в результате которых наступает то состояние ума и воли, которого раньше не было. Его нельзя было наблюдать ранее как данность — оно только что появилось.

Волеизъявления, формируемые полиархией

Предпочтения как информацию мы можем считать привнесенными в полиархию извне. Но к волеизъявлениям это не относится. Заменив предпочтения волеизъявлениями, мы осознаем, что полиархия — это процесс, который формирует волеизъявления, равно как и вынуждает политиков реагировать на эти волеизъявления. Чтобы формулировать волеизъявления, граждане нуждаются в получении информации, консультаций, стимулов и советов от самой политической системы. Здесь мы снова можем ввести в современную модель полиархии (так же, как и демократии) элементы из более ранних теорий демократии. Демократия как «правление путем обсуждения» связана с такой деятельностью, как анализ, обсуждение, убеждение и консультации, в результате которой формируются волеизъявления второго типа (сложные решения). Демократия как моральные устремления или поиски общего блага отражается в волеизъявлениях третьего типа (моральные решения), демократия как поиски правды в процессе разработки политики — это основа решения второго типа. Демократия как процесс формирования характера или развития способностей человека отражается во втором и третьем типах. Мы можем также признать существование рациональных, иррациональных и нерациональных элементов при голосовании и принятии других решений граждан по политическим вопросам, не сводя их к категории предпочтений, где они утратили бы все свои характерные черты.

Более того, существование демократических систем невозможно без существенного уровня гармонизации требований, которые индивидуумы предъявляют системе12. По некоторым вопросам большинство граждан должны иметь одинаковое мнение (по крайней мере, некоторые люди большую часть времени или большинство людей некоторую часть времени), например по вопросу об основных особенностях политико-экономической системы. Однако по другим вопросам такого единства мнений быть не должно. Если вдруг каждый захочет быть мэром или переселиться в Калифорнию, а все мужчины захотят жениться на одной и той же женщине, вряд ли это пойдет кому-либо на пользу. Полиархия — а в меньшей степени и любое государство — нуждается, таким образом, в некой сложной смеси похожих и непохожих требований.

Если то, за что индивидуум голосует, является просто вопросом предпочтений, возможность достижения необходимой гармонии или четкости формулировок решений очень мала — а возможно, и отсутствует. С другой стороны, если выбор является волеизъявлением, зависящим от фактов, правил морали и волевых актов, то вероятность повышается. По поводу простых предпочтений первого или четвертого типа можно пойти на компромисс. Однако уровень гармонизации, достигнутый в результате такого компромисса, может оказаться недостаточным для добровольного принятия правил полиархии. В отношении многих сфер потенциальных конфликтов требуется выработка комплексных, а не компромиссных решений. Для этого нужно учитывать возможность политического конфликта и пересмотрения волеизъявления таким образом, чтобы избежать его13.

Взаимообмен между лидерами и гражданами

В основе полиархии лежат волеизъявления, а не предпочтения. Но постоянное и разнообразное взаимодействие между гражданами и руководством страны позволяет гражданам формулировать волеизъявления и определяет реакцию правительства на них. Большинство нынешних теоретиков демократии забыли, что раньше центральное место в полиархии отводилось двустороннему обмену — об этом размышляли и Джон Стюарт Милль, и лорд Брайс14. Ключевой процесс — убеждение. В системах, где выборы не проводятся, потенциальный лидер принуждает своих соперников и их сторонников к покорности или применяет другие способы манипулирования. В то же время в выборных системах по условиям борьбы за власть потенциальный лидер должен убедить избирателей.

Убеждение играет разнообразные роли в полиархии, так как в любой ситуации найдется хотя бы один человек, уверенный в пользе переговоров. Но особая роль принадлежит взаимному убеждению лидеров и граждан. Оно становится процессом незамедлительного действия и первостепенного значения, посредством которого у многих граждан формируются волеизъявления второго и третьего типа — в виде осторожных расчетов и моральных суждений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология