Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Тем временем после ухода Л.Д. Троцкого с поста наркома иностранных дел элементы реальной политики появились во внешнеполитической теории и практике НКИД. Новый нарком Г.В. Чичерин писал полпреду в Германии А.А. Иоффе в мае 1918 г.: «Ставка на “передышку” <…> влечет за собой “реальную политику”, а она <…> сводится к тому, чтобы заманивать немцев реальными выгодами, могущими проистечь для них от мира с нами»[348]. В ответ полпред сообщал в Москву, что в Германии тоже идет борьба между двумя внешнеполитическими тенденциями: во-первых, на случай вступления России опять в войну, «обессилить Россию окончательно, во-вторых, наоборот – упрочить мир с Россией <…> добиться от нее экономических выгод. Во втором случае им нужно <…> поддержать большевистское правительство, ибо всякое другое <…> может вступить в войну <…> они не могут доводить нас до отчаяния <…>. Уметь лавировать между этих рифов <…> задача нашей политики»[349]. В июльском письме наркому по военным и морским делам Троцкому Иоффе писал: в Германии царствует военная клика, которая не верит «в силу большевизма и его способность проводить реальную политику, <…> примитивная логика диктует им необходимость самим брать все то, что плохо лежит <…> я упорно доказываю <…>, если будут сами брать <…> мы все уничтожим, если же будут вести с нами мирную политику, то мы многое дадим»[350].

Однако в июле Людендорф вынужденно заявил: «мы должны <…> лишить Антанту надежды поднять еще раз против нас Россию <…> мы <…> не должны предпринимать попыток свергнуть <…> большевиков»[351]. Подписанный 27 августа 1918 г. русско-германский Добавочный договор несколько ослабил позиции германской военной партии, к которой принадлежал Людендорф. Осенью 1918 г. Германия оказалась на пороге военно-политической катастрофы и, прибегнув 5 ноября к провокации, разорвала дипломатические отношения с РСФСР. После капитуляции Германии ее генералитет предложил Антанте помощь для наступления на Москву, поскольку нарождающиеся «малые государства не смогут преодолеть большевизм своими силами»[352]. Но вскоре генералы сетовали: «.борьбу Германии против большевизма ослабляет <…> наступление <…> поляков, которые уже овладели чисто немецкими территориями», преследуя «националистические цели»[353].

Окончание мировой войны и интервенция держав Антанты против Советской России обусловили изменения в политике большевиков: концепция мировой революции трансформировалась в революционную геополитику, в которой «революционная составляющая выступала доминантой восприятия пространственно-политических изменений»[354]. Наряду с революционными терминами стали использоваться традиционные категории: Срединная Европа, пространство, государство-буфер, государственные границы, равновесие сил. Большевики понимали, что судьба советской власти во многом зависит от позиции стран «ближнего Запада», и в Наркоминделе был создан отдел Срединной Европы: его первым руководителем стал К.Б. Радек[355]. По мнению ряда отечественных историков, далеко не все сотрудники НКИД и его представительств за рубежом разделяли концепцию экспорта революции в соседние страны[356].

Но помимо Наркоминдела на международной арене действовали Исполком Коминтерна (ИККИ) и силовые ведомства. Ситуацию, складывающуюся на востоке Центральной Европы после военного поражения Германии, некоторые функционеры Коминтерна оценили следующим образом: немецкое население восточных провинций Пруссии присоединяется без плебисцита к «конгрессовой» Польше (бывшему Царству Польскому. – В.З.) по военным и стратегическим соображениям, «союзники отдают рабочее движение во власть реакции [польской]». Немецкие милитаристы хотят создать независимое от Польши государство из Западной и Восточной Пруссии, откуда начнется «возрождение» Германии[357]. Газета Коммунистической партии Германии (КПГ) «Die Rote Fahne» в статье «Германская революция и польский вопрос» делала вывод: Польша от имени польского народа ведет войну против революционной Германии и становится частью контрреволюционных сил Европы, поэтому «необходим общественный переворот с целью революционизирования Польши в интересах мировой революции»[358].